— Ну хорошо, если так… — растерянно пробормотала она в трубку. — Ты чего-то недоговариваешь, доченька.

— Я позвоню.

Забрав у меня трубку, Андрей довольно произнес:

— Ну, теперь твоя душенька спокойна? Я даже не мешал тебе, обрати внимание. А сейчас показывай дорогу и больше не дури.

Минут через пять мы подъехали к Любиному дому и остановились у ее подъезда. Пока ехали, я пыталась сообразить, что бы такое придумать, чтобы хоть как-то подстраховать если не себя, то хотя бы Любу. Я не знала, как поведут себя эти люди, когда получат малыша. Они могут оставить нас в покое, а могут и убить, чтобы замести следы. Последнее было наиболее вероятно, и мысль о том, что из-за моей глупости пострадает еще и Люба, была невыносима. Я просто обязана была оградить ее от опасности. Но как — этого я так и не успела придумать.

— Ну, веди нас к Саше, — сказал Андрей, осматривая темный, пустынный двор.

— Думаю, будет лучше, если вы подождете здесь, а я сама его выведу.

— Нет, так будет не лучше, — твердо возразил он. — Мы пойдем с тобой — не хочу, чтобы ты передумала по дороге.

— Я не передумаю, пока моим роди-телям что-то угрожает, можете не волноваться.

— И все же лишняя страховка не помешает. Митя, проводи даму. Только не давай ей войти в квартиру, ждите мальчика на площадке. В случае чего — ты знаешь, что делать.

— Угу, — кивнул Митя, затем передернул затвор пистолета, сунул его за пояс и начал выбираться из машины.

Меня всю трясло как в лихорадке, когда я поднималась по лестнице к Любиной квартире в сопровождении могучего бандита, от одного взгляда на которого брала оторопь. Я представляла себе, что подумает Люба, когда увидит меня с ним. Она, конечно же, сразу догадается, что к чему, и может повести себя непредсказуемо, пытаясь помочь мне, а на самом деле только усугубит наше и без того незавидное положение.

Надо будет как-то дать ей понять, что сопротивление бессмысленно, что нужно отдать мальчика — только тогда у нас появится хоть один шанс остаться в живых.

Добравшись до ее квартиры, я встала напротив глазка, чтобы она сразу меня узнала, а бугай спрятался сбоку. Я позвонила и начала молиться, чтобы Люба ни о чем не догадалась и спокойно отдала бандитам Сашу. Но верзила не оставил ей выбора: как только дверь открылась, он вышел из-за стены, сунул в проем ногу, приставил к лицу обомлевшей Любы пистолет и прохрипел:

— Давай сюда пацана, а не то грохну!

Да, не много же дали ему уроки великомудрого уголовника Андрея, с тоской подумала я, глядя в расширенные от ужаса Любины глаза. Меня бандит крепко держал свободной рукой за локоть, не давая возможности убежать. Впрочем, бежать я и не собиралась.

— Кто вы такие?! — пропищала вдруг Люба, сделав вид, что не узнает меня. — Я вас не знаю! Какого пацана?!

— Не дури, сучка! — он вдавил дуло ей в лоб. — Где мальчишка?

— Нет у меня никакого мальчишки! — взвизгнула, белея от страха, она. — Вы что, спятили?! Вы меня с кем-то спутали! Закусывать надо!

Митя повернулся ко мне. Лицо его напоминало жерло мартеновской печи, брызжущее раскаленными искрами. Похоже, его мыслительный потенциал был исчерпан, он зашел в тупик и не знал, как из него выбраться. Наконец, дико вращая зрачками, он притянул меня к себе и проревел:

— Обманула, стерва?! Куда ты меня привела? Урою на хрен!

Что я могла ответить на это? Чувствуя, что конец мой близок, я облизала пересохшие губы и жалобно пролепетала:

— Извини, наверное, квартиру перепутала.

— Ну тогда молись…

Он направил пистолет на меня и взвел курок. Я закрыла глаза. Все, теперь уже ничто не спасет…

— Что случилось, тетя Люба? — раздался вдруг из квартиры до боли знакомый детский голосок, и сердце мое остановилось. — Почему вы кричите?

Я открыла глаза. Саша стоял в глубине прихожей и испуганно смотрел на приставленный к моему лицу пистолет. В руках он держал коробку из-под лазерного диска.

— Значит, перепутала, говоришь? — злорадно оскалился Митя и вдруг одним рывком толкнул меня в квартиру, прямо на Любу. — Ну-ка заходи, поболтаем!

— Вы не имеете права вламываться в чужую квартиру! — с оптимизмом выкрикнула Люба, еще на что-то надеясь.

— Заткнись! — Прикрыв за собой дверь, бандит наотмашь ударил ее по щеке, она отлетела в коридор и упала на пол. Саша заплакал и бросился в комнату.

— Иди сюда, щенок! — проревел Митя, кидаясь следом, и скрылся за дверью.

Я подбежала к Любе, она лежала с закрытыми глазами и не шевелилась, но, слава богу, дышала — наверное, потеряла сознание. Ублюдок! Из соседней комнаты донесся детский вопль ужаса. Ненависть вспыхнула во мне с новой силой, и я, уже не думая ни о чем, схватила тяжелую бронзовую статуэтку пляшущей балерины с тумбочки и ринулась спасать мальчика. Бандит стоял ко мне спиной, подняв кричащего Сашу за волосы, и свободной рукой бил его по щекам, от чего голова малыша дергалась в разные стороны, как у сломанной куклы. Видимо, таким образом он пытался заставить его замолчать. Не долго думая я подбежала и врезала негодяю бронзовой танцовщицей по затылку. Звук был глухим, словно я ударила по доске, мне даже показалось, что сейчас бандит обернется, схватит меня за шею своими клещами и открутит голову, но он не повернулся. Саша выпал из его руки на пол, Митя постоял пару секунд, а потом упал вперед на журнальный столик, с грохотом переломив столешницу пополам. Задыхаясь, я стояла с окровавленной статуэткой над поверженным врагом и не знала, радоваться мне или плакать.

— Браво, браво, Вероника! — послышался сзади ехидный голос Андрея. — Вы не перестаете меня удивлять.

Резко обернувшись, я увидела входящих в комнату Андрея и Юрия. Андрей хлопал в ладоши, а Юрий хлопал глазами, ошеломленно глядя на распластавшегося среди обломков столика боевого товарища. В руке у него был пистолет.

— Я как чувствовал, что Митя один с вами не справится, поэтому решил проверить, — пояснил Андрей, забирая у меня балерину. Затем отодвинул меня в сторону, опустился на корточки перед Митей и начал щупать пульс на его шее. — Жив, бедолага. Юра, поднимай его и тащи в машину, а я займусь мальчиком.

— Погоди, а что с бабами делать? — угрюмо спросил тот, все еще не в силах оторвать взгляд от Мити. — Не оставлять же их…

— Да, ты прав, оставлять их нельзя. — Андрей распрямился и подошел к тихо плачущему у шкафа Саше. — Вот ты где, мое сокровище. — Он погладил его по голове. — Перестань плакать, ты ведь мужчина. Теперь тебе ничего не угрожает. — Он повернулся к Юре и обыденным тоном произнес: — Кончай ее и поехали отсюда. И ту, что в коридоре лежит, не забудь. Потом забери Митю и спускайся вниз, мы с мальчиком будем ждать в машине.

Взяв Сашу за руку, он вышел из комнаты, и почти сразу же из коридора раздался его удивленный возглас: