Обаяние миссис Хантер вытянуло из Силкоков больше ответов, чем его собственные попытки. Миссис Силкок призналась, что родилась в графстве Дарем, а не в Йоркшире, и что Силкок собирается стать фермером. Миссис Хантер снова повернулась к юноше.

Ни один поэт не стал бы воспевать в сонете ее обычные губы, но когда она сдерживала смех, в уголках появлялись очаровательные ямочки. Поскольку юный Грей пытался произвести на нее впечатление храбростью, ямочки появлялись часто, но она была нежна с ним.

Продеро поднялся, сославшись на расписание, но скорее из-за интереса своего подопечного к миссис Хантер, что весьма мудро. Силкоки тоже ушли. Кристиан остался. Нельзя же бросить леди в одиночестве.

– Вы родились и выросли в Йорке? – спросил он.

Она огляделась вокруг, словно занервничав, но потом снова улыбнулась ему:

– Да. А вы? Оксфордшир, вы сказали? В Оксфорде?

– Нет, в провинции, Йорк известное место. Следует посетить?

Она смотрела на него сквозь ресницы:

– О конечно, сэр. Жаль, что я не могу быть вашим гидом.

Он ободряюще улыбнулся:

– Возможно, сможете. Вы искушаете меня отправиться туда.

– Увы, мой муж потребует всего моего внимания и заботы.

Жакет с неглубоким вырезом полностью скрывал ее грудь, но она казалась полной, что Кристиану нравилось. Длинные рукава привлекали внимание к тонким бледным кистям рук. Он мог вообразить их прохладу на своем разгоряченном теле. Она, конечно, носила обручальное кольцо, но это дело ее совести.

Но Кристиана кольнула мысль, что он тоже женат.

Миссис Хантер смотрела на него поверх края бокала:

– Итак, мистер Грандистон, что привело вас из Оксфордшира в Донкастер?

– Семейное дело, мэм.

– У вас здесь родные?

– Очень дальние.

– Я отвлекаю вас от вашего дела?

– Нисколько. Я жду кое-кого. А я отвлекаю вас от дел вашего мужа?

– Нет, я задержалась на случай, если понадобится забрать какой-нибудь документ. Думаю, это наследственное дело.

Горничная принесла ей пирог с черносливом. Миссис Хантер осушила свой бокал, умышленно слизнув с губ пурпурную капельку. Кристиан шевельнулся на стуле.

– А ваше дело наследственное? – спросила она.

– Почему вы так думаете, мэм?

– Простите. Я люблю играть в предположения. Ваше дело надолго задержит вас в Йоркшире?

– Это зависит от многого.

Трепещущий взгляд и усилившийся румянец свидетельствовали, что она поняла намек. Не выказав оскорбления и не пытаясь уйти, миссис Хантер занялась пирогом.

Как восхитительно.

Прожевав, она снова подняла глаза:

– Пирог замечательный. Закажите себе.

– Вы отвлекли меня от других сладостей, миссис Хантер.

Фиолетовый сок чернослива запятнал ее губы. Она слизнула его.

– Позвольте мне смелость предположить, сэр, но я чувствую в вас военного. Я не ошибаюсь?

– Не знаю. А вы?

– Мы ведем поединок, сэр? – хихикнула она.

Он улыбнулся:

– Пока нет.

Ее веки опустились, показывая, что она поняла скрытый смысл ответа.

– Простите, если сочли мой вопрос дерзким.

– Мне любопытно ваше любопытство.

– Но вы очень интересный мужчина.

– А вы очень интересная женщина, – ответил Кристиан ожидаемой фразой. – Не хотите прогуляться после обеда?

– Спасибо. Это замечательно для пищеварения, но я не хотела бы гулять по такому шумному городу одна.

Она положила в рот последний кусочек пирога, вытерла губы салфеткой и поднялась. К этому времени Кристиан уже обошел стол, чтобы помочь ей.

Он восхищался изящным изгибом ее шеи и округлостью ягодиц под простыми юбками, но заставил себя учесть опасность этой сирены. Он сомневался, что она воровка. Но возможно, она планирует затащить его в постель, и в самый неподходящий момент ворвется ее разгневанный муж, требуя компенсации. На эту уловку попадались многие путешественники.

Нужно оставить записку Барлиману. Извинившись, Кристиан спросил бумагу и перо.

«Первым делом отправляйся на Силвер-стрит, в дом «Два голубка», и посмотри, что можно выяснить у слуг, особенно о сегодняшних приездах и отъездах. Миссис Хилл в доме? Она была там недавно или ее ждут? Кто-нибудь уехал сегодня? Выуди ее описание, если сможешь. Есть вероятность, правда небольшая, что миссис Оссингтон – это она.

Служанка Фроггатов вошла в дом около двух часов. С какой целью? Что было в сообщении, которое она доставила? Где она теперь?

И все, что угодно, еще. К.Г.».

Растопив воск, он капнул на письмо, но не стал запечатывать его перстнем. Вряд ли кто-нибудь здесь узнает герб Грандистона, но лучше не рисковать. Надписав «Джозефу Барлиману», он оставил записку владельцу гостиницы и присоединился к интригующей леди.

Кристиан заметил, что она хмуро смотрит из входной двери на улицу. Повернувшись, он увидел, что Силкоки садятся в ждущую карету. Не в экипаж для долгих путешествий, а в открытую коляску, запряженную одной лошадью.

– Американцы вас раздражают? – спросил Кристиан.

– Что? О нет, нисколько. – Она взяла предложенную руку. – Иногда незнакомцы привлекают наш интерес без всякой причины, вы не находите?

– В некоторых случаях это совсем не странно, – ответил он.

Ее ресницы затрепетали. Могла ли она быть более откровенной? Или обещающей.

Когда они вышли из гостиницы, миссис Хантер сказала:

– Случалось вам думать, что вы узнали кого-то, совершенно вам незнакомого?

– За границей я встретил человека, которого на мгновение принял за одного из своих самых близких родственников. Он даже не говорил по-английски. Но, поговорив, мы выяснили, что есть отдаленная семейная связь.

– Как интересно. Вы похожи на своих родственников?

– Было бы очень странно, если бы я на них не походил.

Мисс Хантер, покраснев, рассмеялась:

– Конечно, как глупо с моей стороны. Я имела в виду всех ваших родных. Я знаю одно семейство, где есть и блондины, и брюнеты, и цвет глаз разный. Я не могла не заметить цвет ваших глаз, сэр. – Она посмотрела ему в глаза. – Это фамильная черта?

Кристиан потянул ее в сторону от спешившей к гостинице очередной партии пассажиров.

– Грейт-Норд-роуд – плохое место для прогулки, мэм. Мы можем выбрать более тихую улицу?

Она замялась, но потом сказала:

– Конечно, превосходная идея.