уродился! Зато он башкой может стены таранить, а мы с Ниськой не особо! У меня вообще кровь из носа идёт!

Желая показать, как это бывает, Задора с разбегу боднула лбом холодильник. Кровь из носа у неё не пошла, зато холодильник яростно затрясся.

– Вы это видели? Чего это он? – озадачилась За- дора.

Холодильник подскакивал на месте. Задора выждала секунд пять, не перестанет ли холодильник прыгать. Убедившись, что не перестаёт, она хладнокровно засадила в него очередь из пулемага и пинком распахнула дверцу. Из холодильника вывалился дымящийся слизняк. Шлёпнулся на пол, расплющился и прожёг на нём буквы:

ЗАПРЕТНАЯ БИБЛИОТЕКА. НАЙДИ ТО, ЧТО ТРУДНО НАЙТИ! ПОЙМАЙ ТУ, КОТОРУЮ СЛОЖНО ПОЙМАТЬ!

Едва буквы были прочитаны, как слизняк исчез, превратившись в едкое облако дыма. Настасья торопливо выскочила из магтобуса, вытаскивая за собой остальных.

– Что это было? – с испугом спросила Ева. Глаза у неё слезились, нос набух как спелая слива. Бермята неостановимо чихал. Лишь Филат додумался вовремя задержать дыхание.

– Долгожданное письмо от любимой прабабушки! – сказала Настасья. – Очень мило с её стороны было использовать слизняка из Теневых миров. Кстати, он ядовитый. Если на руки попала слизь, советую их помыть…

Настасья вернулась в чеховский музей. Лешак Лёша в ужасном настроении закапывал ямы. Ростом он сейчас был где-то с циклопа – далеко не самый высокий из всех возможных, но всё же лучше не связываться. На макси-фейсов лешак воззрился мрачно, но бросаться не стал. Макси-фейсы не стали лишний раз его дразнить, только Аниська сплюнула через дырку на месте переднего зуба, высунула язык и сказала: «Бе-бе-бе!» Лешак Лёша от гнева вырос на метр.

– Ниська, не нарывайся! – предупредила её сестра и за косичку затащила в дом. Тит подзадержался, чтобы заложить под магтобус пару магических фугасов вместо сигнализации. Ева уже усвоила, что по большей части на сигналку напарываются сами макси-фейсы и их немногочисленные уцелевшие знакомые.

Задора первой перешагнула через обрушившуюся дверь и поднялась в разгромленную гостиную. По гостиной разгуливал домовой Еремеич и убирал осколки разбитой посуды. Увидев вошедших, он сердито сверкнул стёклами очков.

– Ой! Какой у вас беспорядок! Прям в свинарнике живёте! – сказала Задора с укором. Она уже забыла, кто тут всё разгромил.

Настасья сердито перебросила через плечо шарф и стала ходить от стены к стене. Её явно занимала какая-то мысль.

– Я думаю, как попасть в Запретную библиотеку! – сказала она Еве. – Официальное разрешение нам может дать только Нахаба. Но посвящать его в дело не хочется. Будет слишком много служебного рвения, особенно если поймёт, что речь идёт о Сивояре Тоннельсон.

Ева давно усвоила, что Настасья любит размышлять вслух. Для того же, чтобы думать вслух, ей нужен туповатый доктор Ватсон, основная роль которого сводится к тому, чтобы удивляться и поддакивать. И она охотно работала этим доктором.

– Угусики! – сказала она, и тотчас перед её носом возникли четыре вращающихся ствола пулемага.

– Моих слов не использовать! – предупредила Задора. – Агасики?

«Агасики!» – хотела повторить Ева, но вовремя притормозила и только кивнула.

Пулемаг из ручек Задоры исчез, и она вновь стала милой девчушкой.

– Попробуем попасть в Запретную библиотеку через Пьеро и Мальвину, – продолжала соображать Настасья. – Пьеро и Мальвина там кем-то подрабатывают… Надо срочно связаться с Мальвиной! Вот только что бы ей сказать, чтобы не упоминать про Сивояру…

Вещун Настасьи, лежащий на подоконнике, подпрыгнул и зашелестел страницами. Настасья схватила его, посмотрела, кто звонит, удивлённо приподняла брови и вместе с вещуном вышла в соседнюю комнату. Ева слышала, как оттуда ровно жужжит её голос.

Минут через пять Настасья вернулась:

– Невероятное совпадение! Кто бы, вы думаете, звонил? Мальвина! Из Запретной библиотеки! У них в Отделе Особо Опасных Книг творится что-то непонятное. Мальвина просит, чтобы завтра к ним пришли Ева и Филат. А вот нам с Бермятой соваться пока нельзя.

– Почему? – обиделся Бермята. – Я не похож на человека, которого можно впускать в библиотеку?

– Не в том дело. Запретная библиотека – это как Оружейная палата у заурядцев. Если выяснится, что кто-то ворует оттуда книги, – скандал будет грандиозный. Мальвина и Пьеро пока держат всё в тайне. Имеет смысл осторожно присмотреться и понять, что там происходит. Если в библиотеке появлюсь я, это привлечёт ненужное внимание. – Настасья застенчиво потупилась. И опять это было сказано с невероятной, просто царственной скромностью.

– А макси-фейсы? С ними чего делать? – спросил Филат.

Настасья вздохнула:

– Макси-фейсов вам придётся взять с собой, иначе первого задания Сивояры Тоннельсон не выполнить…

– А Пьеро с Мальвиной нам как это объяснить? Если они спросят про Тоннельсонов?

– Да не надо ничего сложного придумывать. Мол, детишки… не с кем оставить… Отмазка средняя, но с учётом момента сойдёт. Справитесь?

Макси-фейсы заморгали. У них ручьём хлынули слёзы. На колени они рухнули с таким рвением, что задрожал пол.

– Мы бедненькие! Несчастненькие! Боимся оставаться одни! Пожалуйста, не прогоняйте нас! – заголосили они. Причём Задора усердствовала не меньше Тита и Анисьи.

– Справятся, Огнедышащий Мамай! Справятся! – уверенно подтвердил Бермята. – Только пол слезами не заливайте, а то книги промокнут!

Немного погодя, когда макси-фейсы уплетали приготовленную Бермятой еду, стожар незаметно позвал Еву:

– Слушай, а ведь у Сивояры Тоннельсон полно рыжья! Запросто хватило бы, что уплатить мой магический кредит. Даже у макси-фейсов рыжья завались! Ты ж видела, как они магры направо-налево швыряют?

– Ты куда клонишь? – мрачно спросила Ева.

– Кто, я? Да никуда! – спохватился Филат.

Однако в цыганистых его глазах зажглась маниакальная искорка. Еве стало тревожно. Такие личности, как Филат, способны удержаться в границах морали и добра, только когда жизненные обстоятельства давят на них со страшной силой. Когда же им хорошо, они начинают стремительно наглеть.

Глава 5

Глызя Косорыл

Популярность шумна

И изменчива.

По натуре она такова.

Только слава —

Надёжная женщина,

Но она

Не жена,

А вдова.

Николай Доризо

Раньше человек питался книгами. Пожирал их жадно, каждодневно. Пьянел от букв. Влюблялся в героев. Помнил, на какой странице какой текст. Помнил сокровенный запах, исходящий от страниц. В темноте кончиками пальцев узнавал заветную книгу по шероховатости тканевого переплёта или сбитому углу обложки и забирал её под одеяло, где светил на страницы фонариком.

Всего лишь сто лет назад человек не только знал, сколько у него книг, но и оценивал их дороже всех прочих своих вещей. Разводясь с женой, человек писал ей:

«Елена! Возьми себе