змея погибнет. Но попробуйте быть деликатным, если полутораметровое страшилище толщиной с молодое деревцо бросается на вас с холодным остервенением бешеного волка, рвется из рук, брызжет ядом — струйки яда летят на большое расстояние прямо вам в лицо — и кусает своими изогнутыми зубами все, что находится рядом.

Змееловы-профессионалы часто пользуются специальными щипцами и пинцетами для захвата змей, и это, безусловно, безопаснее. Однако такой способ имеет и свои отрицательные стороны: хотя щипцы и выложены резиной, они могут поранить пресмыкающееся, неопытный ловец может слишком сильно зажать змею и сломать ей позвоночник. Кроме того, змеи, особенно кобры, необыкновенно изворотливы и нередко вырываются из щипцов, а поймать щипцами стрелу-змею — тонкую, гибкую, как хлыст, когда она скользит по земле со скоростью мчащейся лошади, почти невозможно. Помимо всего, щипцами нельзя быстро орудовать, маневрировать, они сковывают, а при ловле змей быстрота действий — залог успеха.

Обычно змеелов пускает в ход первое орудие лова — ногу. Ногой нужно без промедления, но осторожно прижать пресмыкающееся к земле, затем перехватить пальцами тело змеи позади головы, другой рукой придерживая хвост.

Крупные змеи, как правило, изо всех сил стараются вырваться. Особенно активно сопротивляется гюрза. Это вообще очень смелая и агрессивная змея, она является опаснейшим, крайне яростным противником. Очутившись в безвыходном положении, гюрза бросается на человека, идет напролом.

Гюрза страшна бешеной вспышкой злобы, в такой момент бороться с ней опасно. Но вспышка гаснет, гаснет и сопротивление, и обессиленную змею можно долгое время носить в руках. Змееловы хорошо знают, что змеи, как все существа с непостоянной температурой тела, быстро устают. Охотник подчас пользуется этим, гоняя змей по полю, изматывая их силы. Однако подобный способ совершенно непригоден для ловли кобр. Очковые змеи Азии и Африки, их «дальнозоркие» сородичи в СССР наделены качествами, которые делают их несравненно более опасными противниками, нежели гюрза. Хотя кобра тоже быстро утомляется в схватке, она так же быстро восстанавливает силы и снова вступает в борьбу. Быстрота, расчет, предельное упорство — вот чем характерна эта змея. Если толстая гюрза напоминает своими действиями неуклюжего борца-тяжеловеса, то кобра — собранный, подвижный боксер. Короткое движение, молниеносный удар, и противник не может ускользнуть от смертоносного яда. Недаром змееловы говорят, что кобра не кусает, а «ударяет». Гюрза, напротив, впивается в жертву, как бульдог в крысу, «жует» ее.

Потревоженная кобра замерла в классической стойке. Капюшон развернут, змея напряглась, как пружина. Сейчас последует молниеносный бросок.

Семья двухметровых кобр встречает непрошеных гостей

Гюрза. В Туркмении ее называют «Ужас ночи».

Гюрза толста. Тяжелая треугольная голова. Туловище расписано четким узором.

Эфа! Одна из самых опасных змей пустынь. На голове у нее силуэт летящей птицы. Эфа часто сворачивается «калачиком». Это ее излюбленная поза.

Зрачки у многих сумеречных и ночных змей вертикальны.

Ядовитая змея подстерегает добычу. Голова чуть приподнята — верный признак того, что добыча приближается.

Змея заглатывает добычу целиком.

После удачной охоты можно и отдохнуть.

Змея в руках лаборанта.

При сборе яда часто используется стеклянная палочка.

В этот момент нужно быть предельно внимательным и осторожным.

Лаборант старается не повредить хрупкие зубы змеи.

Яд стекает в специальную чашечку. Сбор яда заканчивается.

Так выглядит яд в кристаллах.

Из змеиного яда приготавливаются лекарственные препараты, применяемые при различных заболеваниях. Не забыли и о змееловах: для них делают противозмеиные сыворотки.

-

ГЛАВА 6

Соленое озеро

— Когда же кончится эта проклятая жарища? — вздыхает Афанасий, белокурый, плотный, в распахнутой на груди ковбойке.

Действительно, солнце палит немилосердно. Перед нами стелется Голодная степь — выжженная безжалостным солнцем мертвая пустыня, шероховатая, растрескавшаяся от нестерпимого зноя, бурая, опаленная горячим дыханием ветра.

Афанасий — товарищ Марка, сибиряк, студент-геолог, Марк прельстил его рассказами о среднеазиатской природе, сманил в экспедицию, и теперь Афанасий познает прелести пустыни на практике. В тайге он чувствовал себя великолепно, а здесь…

— Пекло, — односложно говорит Афанасий. — Однако дойдем.

Студент даже охрип: пересохло в горле. Но последнюю фразу произносит убедительно.

— Осталось сравнительно немного, — утешает Марк. — До Соленого озера меньше десятка километров.

Соленое озеро — конечный пункт маршрута. Мы, конечно, искупаемся, если только озеро не пересохло. В здешних местах так часто случается. Недавно было озеро, приходишь через несколько дней, и на месте горько-соленой воды черная жидкая грязь. Неужели на этот раз случится подобное? Отгоняю неприятные тревожные мысли, поправляю рюкзак на мокрой скользкой спине. Кажется, он весит не меньше пяти пудов. Хорошо, что так только кажется.

Друзья тоже порядочно устали, но виду не показывают. Перед Афанасием все бравируют своей выносливостью: неудобно, геолог первый раз в песках, а у нас уже есть некоторый опыт.

— Дойдем, однако, — повторяет Афанасий, — обязательно дойдем.

— Упорный паренек, — замечает Васька. — Этот дойдет.

Василий нагружен мешками, как верблюд, но это ничуть не мешает ему тараторить без умолку; Маленький, подвижный, он постоянно мелькает перед глазами, даже жара на него не очень действует.

Марк молча шагает, обшаривает взглядом барханы. Рядом с ним идет еще один турист-энтузиаст, врач столичной поликлиники, со странной фамилией Заонегин. Доктор увлекается туризмом, подводной охотой и шахматами. Змей, и тем более ядовитых, он никогда не видел, но, услышав о них от Васьки в такси, медик так увлекся, что едва не опоздал на какое-то весьма важное заседание. Тут же, буквально не сходя с места, он узнал у Василия о наших планах и взял с него честное слово, что шофер похлопочет перед Марком (адрес зоолога расторопный доктор уже успел записать в блокнот). На следующий день он разыскал Марка и, едва поздоровавшись, еще с порога выпалил:

— Вы должны включить меня в состав экспедиции!

— Позвольте, — слегка опешил Марк, — какой экспедиции?

— Хочу