Президент cоюза Джозеф Хэммершмидт был известен привычкой выпивать богатырскую дозу алкоголя в «Доме Коутса», а затем громко обсуждать руководство завода и то, что планирует с ним сделать. Хэммершмидт был профсоюзным деятелем до мозга костей; он был «тяжелым случаем», как говорили о нем коллеги. Все на заводе знали, что именно Хэммершмидт вел переговоры по заключению трудового соглашения с соседней компанией Red Wing Pottery, в которой также работали члены OCAW.

Во время переговоров Хэммершмидт отказался поверить, что у Red Wing Pottery на самом деле могли быть финансовые проблемы, о которых она сообщала. Даже когда представители Red Wing показали ему бухгалтерские книги, Хэммершмидт отказался верить, что они подлинны.

OCAW не удалось прийти к соглашению с Red Wing, из-за чего ее владельцы обанкротились. Хэммершмидт, похоже, был горд этим, словно скальпом, повешенным на его стену.

Ни одна чертова компания не смеет указывать OCAW, что делать!

Хэммершмидт вел себя как губернатор провинции, поглощая виски вместе с друзьями по профсоюзу в «Доме Коутса», и у него были все основания так себя вести. Как и губернатор, Хэммершмидт обладал реальной властью.

OCAW был сильным союзом сам по себе, но, возможно, еще более значимым было то, что он располагался в штате с сильной властью профсоюзов. Это было важно: OCAW силен не только сам по себе; его власть основывалась на системе взаимосвязанных и поддерживающих друг друга профсоюзов штата. Полиция была объединена в профсоюзы, водители грузовиков входили в профсоюзы, учителя входили в профсоюзы, репортеры газет и химические работники входили в профсоюзы. Члены OCAW были лояльны к своему профсоюзу, а профсоюз, в свою очередь, был заодно с другими профсоюзами штата.

Если один профсоюз объявлял забастовку, другие его поддерживали. Такие люди, как Хэммершмидт, могли при желании разорить какую-нибудь компанию. Red Wing Pottery была тому примером. И OCAW не стеснялся пользоваться такой властью в интересах своих членов.

На протяжении 1950-х и 1960-х OCAW согласовал систему правил работы на нефтеперерабатывающем заводе Pine Bend которая не только обеспечивала высокую оплату труда и льготы для членов профсоюза. Правила предоставляли OCAW значительный контроль над работой завода.

Полсон увидел результаты этого соглашения вскоре после того, как занял пост руководителя завода.

Например, когда сотрудник — член OCAW — обнаруживал во время осмотра завода сломанный клапан, он его не чинил. Вместо этого он садился и по рации обращался за помощью. Профсоюз разделял рабочих по навыкам, или «профессиям», в терминологии профсоюзов, и люди выполняли только те виды работ, которые относились к их профессии. Когда сотрудник обнаруживал поломку клапана, он звонил тому, чьей профессией считалась изоляция труб, чтобы тот пришел и перекрыл участок трубы. Затем он звал человека из отдела электротехники, чтобы проверить проводку или отключить электричество в проблемной зоне. Эти сотрудники, помогавшие чинить клапан, ехали к месту поломки на грузовичке-пикапе (в конце концов, завод занимал 700 акров). Также существовало профсоюзное правило, запрещавшее любому профсоюзному рабочему ехать на машине вместе с супервайзером. Чтобы соблюсти правило, на заводе был профсоюзный рабочий, который водил пикап и развозил людей по территории завода. Когда по рации вызывали разных рабочих, водитель пикапа ехал за ними — сначала за специалистом по изоляции, затем за электриком — и отвозил их на проблемный участок. Работа водителя была одной из самых приятных из тех, что профсоюз создал для своих членов. Только после того, как рабочие разных профессий были вызваны по рации, доставлены к месту поломки и выполнили по очереди свою работу, можно было чинить негерметичный клапан.

Существовали также правила выплаты сверхурочных, которые даже члены OCAW считали до смеха абсурдными.

Одно из правил гласило, что рабочий на смене должен минимум за два часа до ее окончания получить уведомление о том, что его просят задержаться. Если он не получал такого уведомления вовремя, ему полагалась премия в размере двух часов работы плюс почасовая оплата его труда в полуторном размере. Благодаря этому правилу часто было трудно застать кого-нибудь на рабочих местах в районе двух часов дня, за два часа до заступления на смену тех, чья смена начиналась в четыре. Ровно в два часа аппаратные пустели. Потом все неожиданно появлялись на рабочих местах в два пятнадцать — и могли задержаться и работать сверхурочно, если их попросят, получая за это дополнительные надбавки.

Даже давние члены профсоюза признавали, что эти правила слишком хороши, чтобы быть разумными. «Это безумие — я не знаю, как они добились того, чего добились.

Профсоюз всем там заправлял», — вспоминал Эрни Тромберг, который начал работать на заводе в 1956 г., когда ему было 20 с небольшим.

Полсон часто общался с Чарльзом Кохом по телефону Он пересказывал своему начальнику то, что видел на заводе. Чарльза Коха это не удивляло. Он не понаслышке знал, как работает профсоюз. По крайней мере, одним летом, когда он был моложе, Чарльз работал в Pine Bend и видел почти полную вседозволенность для профсоюзных лидеров вроде Джозефа Хэммершмидта. Коха не могло потрясти то, что рассказывал ему Полсон о виденном на заводе. Из-за профсоюза ставилось под угрозу все, что Чарльз Кох рассчитывал построить. «Он сказал мне: “Я беспокоюсь, что профсоюз разрушит эту компанию”», — вспоминает Полсон.

Вскоре после начала работы на заводе Полсон получил шанс сразиться с OCAW. Срок действия соглашения с профсоюзом истекал в конце 1972 г. Переговоры по новому соглашению были для Полсона и Чарльза Коха возможностью переписать правила, по которым жил завод, и заставить его работать так, как считали нужным они.

В апреле 1972 г. Полсон сделал первый шаг. Он поставил Хэммершмидту рабочую смену в пасхальное воскресенье.

Хэммершмидт, естественно, работать на Пасху не хотел И сделал то, что обычно делалось в таких случаях. Он отказал Полсону. Он не собирался работать в пасхальное воскресенье.

Хэммершмидта можно простить за то, что, как он считал, его открытое неповиновение не повлечет за собой протеста и наказания, потому что так все и работало в Pine Bend: если профсоюзные рабочие были чем-то недовольны — скажем, назначением коллегам дисциплинарного взыскания, — они просто бросали свою работу. Они шли в приемную начальства и сидели, пока вопрос не решался, и руководство обычно уступало их требованиям. Казалось, что Полсон тоже уступит — он не пользовался популярностью у рабочих. Ковбойские сапоги, инспекции в военном духе, манера будить людей и напрягать их утром в субботу — за это сотрудники его невзлюбили.

Хэммершмидт вспоминает, как услышал, что члены профсоюза говорят у него за спиной: «Они собираются засунуть эти сапоги в задницу Полсону и отправить его обратно в Техас».

Когда пасхальная смена началась и Хэммершмидт не явился на работу, Полсон немедленно его уволил. С точки зрения OCAW, Полсон только что объявил войну.

В конце осени и начале зимы 1972 г. Koch Refining Company и OCAW необходимо было заключить новое трудовое соглашение.