– Как вам месье Медьери? – спросила она.

– Приятный господин, – сказал Мишель.

– А вам, подполковник?

– Я согласен с Мишелем, – ответил тот почему-то хмуро.

Ну и бог с ним, сейчас важно брата поставить в известность о существенном недостатке Урсулы, который поначалу многие не замечают. Марго не настолько глупа, чтоб при брате, влюбляющемся в одаренных особ с изъянами, дурно высказываться о девушке.

– Его сестра превосходно играет, – начала она с похвалы, разумеется. – Одухотворенно. Это редкость.

– Сестра Медьери чертовски хороша, – высказался и Суров.

– Да-да, – поддержала его Марго, заметив, как нравятся эти похвалы брату, а то, что он молчал, подтверждало: вылечился от одной любви и готов утонуть в другой. – Урсула очаровательна, к тому же у нее веселый нрав. Жаль, что она слепа.

Основное сообщение нужно бросать без акцента на нем, что и сделала Марго! Как и предполагалось, Мишель ее не понял:

– В каком смысле – слепа?

– В прямом, милый. Урсула ослепла в детстве, поэтому Медьери занялся медициной и ездил по разным странам, изучая древние тайны врачевания, но пока безуспешно. Ты же говорил с ней, Мишель, неужели не заметил?

Он был шокирован, поэтому не сразу ответил:

– Она опускала глаза, я посчитал это стеснительностью. Неужели правда?

– К сожалению. Не расстраивайся, Медьери учит ее чувствовать окружающий мир, и она научилась видеть, разумеется, не так, как мы, по-другому. Наверное, у нее открылось иное зрение, поэтому с первого раза не все замечают ее слепоту.

Дело слажено, теперь она надеялась на благоразумие брата. Вдруг Марго вспомнила, что не выяснила у венгра о третьей даме, затянутой в бордовое платье, мрачной, как черная туча, отчего ее красота много теряла. Она даже на ужине не сняла перчаток – это так неудобно, обязательно выпачкаешься, да и этикет не позволяет. Хотя зачем Марго эта дама? Любопытство не относится к положительным чертам, часто оно ведет к неприятным открытиям и разочарованиям.

Очнулась Наташка, когда ее вытащили из кареты и поставили на ноги, но она осела, и девушку кто-то взвалил на плечо и понес. Дышать было неудобно, кровь прилила к голове, Наташка ничего не понимала – ни что с ней случилось, ни почему ее несут, ни в каком месте она находилась. Лишь сапоги видела, дорожку из плит, рядом с сапогами шагали ноги в барских брюках и туфлях…

А девка она молодая да здоровая, посему соображение вернулось к ней быстро, припомнила нападение и задрыгала ногами, застучала кулаками по спине того, кто ее нес. И закричала со страху. Ее быстро поставили на землю, а тяжелая шершавая ладонь, пахнущая табаком, крепко зажала ей рот. Вторая рука обхватила девушку под грудью и оторвала от земли. Теперь Наташка таращила безумные глаза, отдирая ладонь ото рта, однако силы были неравны, к тому же ужас забирал часть сил.

Внесли ее в большой дом, захлопнулась дверь, заскрежетал засов, тяжелые руки отпустили. Бессознательно Наталья ринулась назад – ее поймали и потащили вниз по каменной лестнице в подпол…

– Пустите меня! – упиралась и вопила Наташка. – А!.. Дядечки, миленькие, отпустите… Помогите!.. Да что ж я вам сделала?! А!..

Они были глухи и немы. Здоровенная тетка с мужицкой рожей открыла дверь, туда втолкнули насмерть перепуганную Наташку, она только успела заметить, что в подвале еще кто-то есть. Дверь захлопнулась, заскрежетал засов, наступила сплошная темень. Потянуло холодом от каменных плит, Наталья приподнялась и, помня, что тут есть еще живая душа, спросила:

– Кто здесь?

– Я, – ответил тусклый девичий голос. – Меня Ариной зовут, а тебя?

– Наташкой… – Она поднялась на ноги, вытянула руки перед собой и шла на голос, осторожно ступая. – И тебя увезли?

– Да.

– Зачем мы здесь?

– Лучше не спрашивай.

– Значит, не знаешь. А ты давно тут?

– Вчерась привезли.

– Так тебя же ищут! – обрадовалась Наталья.

Руки коснулись холодных стен, девушка прошла немного в сторону и наступила на тюфяк, на него и приземлилась.

– Не-а, – тем временем вяло говорила Арина. – Некому искать, я одна. В сиротском доме росла, старая барыня взяла к себе в работницы, хорошо у нее жилось, да померла она. Дочка барыни разрешила мне жить в доме и за чистотой следить, а сама с мужем да детьми уехала. В доме остались сторож да я. Ввечеру дед обязательно выпивает, потом спит крепко… Некому искать.

– А у меня дядька есть, он-то будет искать…

Ей и в голову не приходило, что поиски – дело сложное, порой невозможное. Где, в какой стороне искать? Но Наташка наполнилась уверенностью, что дядя обязательно найдет ее и приведет полицию.

Утром Марго устыдилась за вчерашний побег, а переживать, мучиться, страдать было не в ее духе, ведь от этого портится характер. Первейшее лекарство от переживаний – увлекательное дело, такое вовремя подоспело – найденная убитая девица. Заодно Марго отвлечется от ревности к подполковнику и Мишелю, впрочем, Суров пусть женится сколько угодно раз, прав она на него не имеет, а Мишель – в полк, срочно! Ну, а пока Марго навестит Зыбина, следовательно, отправится в полицию. Представив, какую кислую физиономию он соорудит при виде графини, имеющей столь необычное увлечение, она хихикнула.

Кабинет Зыбина – келья монаха. Кроме портрета императора, нет никаких украшательств, если не считать шторы. Даже на столе ничего лишнего – один чернильный прибор, вдоль стен несколько стульев и одно кресло у стола для особо важных персон, к которым относилась и Марго. В дальнем углу конторка для писаря, который появлялся здесь редко.

Зыбин что-то рассматривал сквозь лупу, когда же Марго вошла, он и не подумал встать, дабы поприветствовать ее сиятельство, хотя о ней ему сообщили. Вообще-то из кресла этого человека вытащить можно только в исключительном случае, он удивительно неповоротлив, ленив, прожорлив, что не мешает ему неординарно мыслить. Зыбин поднял голову, лупа выпала из его безвольной руки, а губы неожиданно растянулись до ушей в жабьей улыбке:

– Доброго здоровьица, ваше сиятельство, а я, признаться, заждался вас.

У Марго помимо воли вытянулось лицо, а глаза расширились, хотя с детства ее наставляли: никаких эмоций, благородная дама обязана быть непроницаемой. Да она чего угодно ждала от него, но не вежливого приема, посему растерянно, с огромным удивлением выговорила:

– Меня?! Вы?! Ждали?!

– Ждал-с, – подтвердил он. Видимо, плохо спал, или у него несварение, или слегка умом тронулся. – Логика, сударыня, подсказала-с: вами найдена убиенная девица, стало быть, утром вы прискачете в участок. Да вы садитесь, раз уж пришли, в ногах-то правды нет.

Марго быстро сообразила, что его внезапная доброжелательность продиктована не только страхом прогневать мужа графини – статского советника, но и выгодой. Она ведь стала его добровольной шпионкой в свете и помогала следствию, причем без вознаграждения, даже тратила свои деньги на нужды полиции. Кстати, муж взбешен ее дружбой с начальником следственных дел, как хорошо, что Зыбин этого не узнал, мало того, привык к ее участию.