– Я хочу… О боже! Я хочу… Майкл!

– Ты позволишь мне дать тебе то, что ты хочешь? – торопливо спросил он.

– Да… Прошу тебя! – Желание сводило ее с ума, страсть, жаркими волнами обрушившаяся на нее, достигла такого накала, что Эве было необходимо почувствовать разрядку.

Майкл снова склонился к ее груди, лаская и посасывая нежную кожу; одной рукой он обвил плечи Эвы, другой подхватил ее под коленями, взял на руки, прошел несколько шагов, осторожно положил ее на кровать и встал на колени между ее разведенных бедер. Майкл снял с Эвы футболку и отбросил ее в сторону, не сводя глаз с ее обнаженной груди: они идеально помещались в его ладонях, когда он ласкал их, и были увенчаны розовыми набухшими сосками. Майкл склонил голову, безотрывно глядя в глаза Эвы, и снова захватил губами сначала один сосок, потом другой. Никогда еще он не чувствовал ничего подобного: кожа Эвы была нежной и сладкой, словно теплый мед. Этот вкус захочется ощущать снова и снова!

Он по-прежнему смотрел на нее, целуя ее живот; глаза Эвы блестели, страстно глядя на Майкла из-под черных ресниц, щеки раскраснелись, влажные припухлые губы алели после поцелуев. Интересно, а там, внизу, она такая же набухшая, горячая и влажная? Такая же медовая на вкус? Майклу было необходимо это узнать! Он должен был попробовать!

Он посмотрел на Эву сквозь прикрытые веки, снова встал на колени и расстегнул пуговицу на ее джинсах, а затем медленно расстегнул и молнию, давая ей возможность остановить его, если она захочет.

К счастью, она и не думала его останавливать. Он снял с нее туфли, затем спустил джинсы на бедра и стянул их с нее; пальцами он поддел ее черные шелковые трусики и избавился от них тоже. Эва закрыла глаза, опустила руки на покрывало вдоль тела, а Майкл снова опустился на колени между ее бедер. Его взгляду открылся треугольник черных как смоль, шелковистых и чуть влажных завитков, из-под которых виднелись набухшие, блестящие от ее соков губки.

– Ты прекрасна, – сдавленным голосом сказал он, еще шире раздвинул ее ноги, лег между ними и склонил голову.

С губ Эвы сорвался стон, лишь только она почувствовала его горячее дыхание; в ответ на прикосновение его влажного языка она стала тихонько постанывать, запустив пальцы в его густые волосы. Она больше не понимала, где находится; реальными были лишь ритмичные, жаркие, то настойчивые, то едва ощутимые движения его языка, ласки, почти возносящие ее на вершину блаженства.

– Нет! – прошептала она, стоило Майклу поднять голову. Но, почувствовав, как он касается пальцами ее самого нежного места, а его язык скользит между ее пульсирующих губ и проникает в нее, она снова застонала. Другой рукой он обхватил ее грудь, сжимая пальцами ее твердый сосок.

Эва выгнула спину навстречу новому прикосновению его языка к ее естеству; Майкл приоткрыл пальцами ее набухшие губки, и ввел в нее сначала один, а затем второй палец, и нашел ту самую точку. Ее бедра отзывались на каждое движение его пальцев, и, наконец, мощные волны сильнейшего оргазма сокрушили ее тело, слезы брызнули из глаз, и она закричала, изо всех сил сжимая пальцами покрывало.

– Я сделал тебе больно? – Майкл обеспокоенно нахмурился, ласково касаясь пальцами ее влажной от слез щеки.

– Нет, – не открывая глаз, ответила она и отвернулась.

– Тогда что… Эва? – резко спросил он. А ведь Майкл не хотел, чтобы так далеко зашло. – Эва, поговори со мной! – обеспокоенно сказал он, приглаживая выбившиеся влажные пряди волос.

– Что тебе сказать? – едко отозвалась Эва. – Я приехала в Париж, потому что думаю, что твой брат соблазнил мою сестру, а теперь…

– А теперь я соблазнил тебя, – сдавленным голосом ответил Майкл.

– Не льсти себе! – язвительно ответила Эва. – Я тоже хороша, Майкл! Боже мой! – Слезы покатились из-под угольно-черных ресниц по бледным щекам.

– Эва, посмотри же на меня!

Она медленно открыла глаза. В ее взгляде читались отчаяние и страх.

– Что мы наделали? Что я наделала?

Она горько застонала, отвернулась от него и свернулась в клубочек. Эва теперь была маленькой и беззащитной, лежала, нагая, спиной к нему, и Майкл оглядел ее чуть сутулые маленькие плечи, каждый позвонок, изгиб ее бедер.

– Мы ведь только познакомились! – все сокрушалась Эва. – Я совсем тебя не знаю!

– Ты знаешь меня, Эва, – тихо возразил Майкл, ведь ему было очевидно, что она знала его гораздо лучше, чем кто бы то ни было.

Да, они познакомились всего несколько дней назад, но за это время он невольно показал Эве себя настоящего, чего не делал очень давно, если не сказать никогда. Точно так же и Эву он узнал очень близко, и речь не только о физической близости. За прошедшие несколько дней он понял, что испытывает не просто влечение к Эве, она нравится ему.

Поняв Эву, Майкл лишь убедился в том, что ошибся и его обвинения в ее адрес совершенно безосновательны. Да, он мечтал о том, чтобы ее догадки не подтвердились, Майкл знал, что Эва искренне верила в то, что Рейф – отец ее племянников.

Именно благодаря этой искренности она только что без остатка отдала себя ему…

Майкл все еще чувствовал ее вкус на своих губах, проводя по ним языком, он ощущал кончиками пальцев ее бархатистую кожу, наслаждался тем, как его ласки разбудили в ней страсть, и тем, как искренне она отзывалась на его прикосновения. Майкл любовался ее кожей цвета слоновой кости, иссиня-черными волосами и знал, что он хочет снова ласкать ее!

– Эва… – сказал он, мягко положив руку на ее плечо.

– Не трогай меня, – с угрозой в голосе ответила Эва и поспешила отодвинуться от Майкла. – Поверить не могу: ты одет, а я лежу здесь перед тобой совершенно голая! – с укором добавила она.

– И что с того? – Майкл опустил руку вдоль тела и лег на спину, с грустью наблюдая за тем, как Эва натягивала футболку, трусики и джинсы, чтобы прикрыть наготу, и, одевшись, встала.

– И что с того? – Шелковистые волосы спадали на плечи, глаза испуганно смотрели на него. – Ты не… Это очень эгоистично с моей стороны: брать и ничего не отдавать…

– Разве я сказал, что меня это волнует? – строго спросил Майкл. Конечно, ему пришлось бы туго, если бы Эва ушла, а он так и не достиг высшей точки наслаждения, но, пока он ласкал ее, ему было приятно доставлять ей удовольствие и разделять ее наслаждение.

– Нет… – Эва покачала головой, стараясь не смотреть в его глаза. – Но это не значит, что я не чувствую… Теперь слишком поздно, не хочу будить детей, они должны соблюдать режим, а завтра я подыщу для нас другое место.

Майкл стиснул зубы:

– Нет.

Эва бросила на него быстрый взгляд и снова отвела глаза.

– Что значит – нет? – едва слышно спросила она.

– Нет – значит нет, – мрачно ответил Майкл, встав с кровати. – То, что произошло между нами только что…