В первый миг я решил, что он нападает на меня. Но ошибся. Пасть распахнулась, и я услышал пронзительное, самодовольное шипение:

— Я первый его увидел! Я! Я! Он мой! С-с-слышите все?

Не знаю, кто были эти «все» (даже и думать не хотелось), в любом случае, никто не отозвался и заявлять на меня свои права не стал.

Змей подполз ближе и двинулся по кругу, наматывая вокруг меня кольцо за кольцом. Толщиной он был с трубу теплоснабжения, а длиной… Он все выползал и выползал из тумана, и все не кончался. Когда очередное кольцо прошло на уровне моей груди, я почувствовал себя Маугли в кольцах Каа. Нет, змей обвился вокруг меня неплотно, почти нежно, словно опасаясь случайно помять. Но я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Наконец движение туловища остановилось. Передо мной снова возникла плоская голова с зубастой пастью мегалодона и мерзкими желтыми глазами — точно такими же, как у меня.

— Лорд, с-смотри, кого я поймал!

Змея со своим раздвоенным языком говорить явно не способна — значит, шипящие слова возникали прямо у меня в мозгу. И до чего же паскудно они звучали! Эти знакомые интонации наглой сволочи, уверенной в своей полной безнаказанности…

— Ну, куколка, — раздался рядом чей-то равнодушный голос. — И что?

Я скосил глаза вбок, но говорившего не увидел.

— Ты глянь, как светится! Ммм, так бы и с-с-съел! Можно?

— Нет. Не видишь, как он светится?

— Что, слишком холодный? — ляпнул я.

— А ты откуда знаешь?! — изумился змей.

Я промолчал, вырываясь из колец. Безуспешно — словно на меня намотали ту самую трубу.

— Отпусти его, — сказал холодный голос.

— Как?! Почему?!

— Элементарно, — к холоду добавилось презрение. — На него явно кто-то вышел до нас. Не будем переходить родичам дорогу.

— Боиш-шься? — обиженно спросил змей.

— Нет, соблюдаю этикет.

— Чего?

Из тумана донесся смешок.

— Ну да, это слово не из твоего лексикона. Да не очень-то он мне и нужен. Этих куколок — пруд пруди…

— Мне нужен! — Из уголков змеиной пасти потянулась резко пахнущая слюна. Меня чуть не стошнило. — Отдай его мне!

— Что будешь с ним делать?

— Как что? С-съем!

«Нет!» — мысленно взмолился я.

Но ответом было только молчание, которое змеи немедленно истолковал как знак согласия. Морда приблизилась к моему лицу вплотную. Змей прикрыл глаза от удовольствия и ощупал мою голову своим скользким раздвоенным языком.

— Ты мой с-с-сладкий!

Что бы сделал нормальный человек? Впал в ступор… Отключился… В крайнем случае заорал.

Я же откинул голову назад и изо всех сил треснул его лбом в нос.

Кажется, это была плохая идея. Раздалось неописуемо злобное шипение. Кольца стиснули меня, как пресс. Пасть распахнулась почти вертикально. Змей выдавливал меня из кожи, как пасту из тюбика!

В глазах потемнело от боли. Я заорал и не услышал своего крика.

Это не по-настоящему! Нет! Я сейчас проснусь!

Говорят, вся жизнь пролетает перед глазами перед смертью.

Но у меня мелькнула только Васькина мордашка.

Похоже, больше ничего, достойного предсмертного воспоминания, я после себя оставить не успел.

После этого я отрубился, не чувствуя ничего, кроме огромного разочарования.

Сколько я был без сознания — понятия не имею. Но, разлепив веки, увидел нечто странное и нелепое: какой-то человек стоял рядом со мной и пинал змея ботинком в бок. Я хотел расхохотаться при виде этого бессмысленного действия, но горло перехватило от боли; заодно и очнулся по-настоящему. Тогда и понял свою ошибку — никакого змея рядом не было. Я валялся на льду в глухом переулке, а какой-то прохожий задумчиво пинал меня в бок носком ботинка на толстом протекторе.

Вокруг все было по-прежнему мутным и зеленоватым. Но в то же время я видел тротуар, окна хрущевок, помойные бачки поблизости… В каком же я мире, чтоб они оба провалились? Не в двух ведь одновременно? И из какого мира доносится этот холодный голос?

— Эй, приятель. Ты живой?

Я скрючился в позе зародыша и застонал. Каждый вдох причинял жгучую боль; казалось, по мне только что проехал каток.

— Да ладно тебе, — сказал прохожий. Видя, что я очнулся, он перестал тыкать меня в бок ботинком и теперь просто рассматривал. — Не кривляйся. Тебя ж никто не тронул.

— Это называется не тронул? — возмутился я. — А удав?

— Удав, слышали? Ха-ха-ха! Во допился!

— Да что ты с ним разговариваешь? Грузим его!

— Что ты сказал? — изумленно переспросил я.

— Я? — Прохожий пожал плечами. — Ничего.

Позади него двигались тени. Кажется, там стояла машина. Я не мог разглядеть ее — все расплывалось. Я перевернулся на спину и уставился на собеседника. — Он ответил мне взглядом и улыбнулся. Я понимал, почему он улыбается, — его позабавила моя ассоциация, та, с Маугли. Я читал его мысли, а он читал мои. Мы стояли друг перед другом, как две раскрытые книги. Странно, но в этот момент мне это казалось совершенно нормальным. Я даже не удивился своей внезапной телепатии.

Он протянул мне руку, помогая подняться. Правда, мне удалось только сесть, а потом приступ головокружения опять повалил меня на снег. Зато я наконец смог немного разглядеть собеседника. На первый взгляд — мужик мужиком. Одежда обычная: черная кожаная куртка, длинные темные волосы торчат из-под вязаной шапки… полгорода так ходит. Но лицо у него оказалось странное — неподвижное, белое, узкое, похожее на маску. Мне показалось, это и есть маска. С этой маски смотрели светлые ледяные глаза. Я не видел в них ни малейшего сочувствия к моему печальному положению. Только любопытство. Кажется, с тем же любопытством он досмотрел бы, как змей выдавливает меня себе в пасть. А то, что решил вмешаться, вызвано чем угодно, но не жалостью… И когда начинаешь думать, чем это можно быть вызвано, почему-то становится жутко.

— Ты кто? — хрипло спросил я, превозмогая боль в горле.

— А ты кто? — спросил он.

Хороший вопрос, философский! Я уже понятия не имел, кто или что я теперь — особенно в данный момент. Но он-то явно знал, кто он такой и что за змей на меня напал! И я вцепился в него, как в спасательный круг.

— Расскажи! Что со мной творится? Я схожу с ума?

Он посмотрел на меня оценивающе.

— Пока вроде нет.

— А что со мной?

— Ты превращаешься.

— Это я и сам вижу! Почему? В кого?!

— Почему? — задумчиво повторил светлоглазый. — Потому что пришло время. А в кого… Пока сказать не могу. Это зависит от тебя… и от наследственности… но в основном-то от тебя, имей это в виду на всякий случай. Чтобы потом не орать: «Это все бабушкины гены!»