— По-моему, отец должен был давным-давно посадить тебя под замок ради твоей же безопасности! — рявкнул он. — Никогда в жизни я не видел ничего глупее! Эй, кто-нибудь, отведите это чудище в стойло!

Но Милисент не нужно было оглядываться, чтобы понять: никто его не послушается. Вулфрик и сам это сообразил, когда в ответ на его требование слуги с выпученными от страха глазами только качали головами и пятились. Тогда Вулфрик поставил ее на землю и двумя пальцами приподнял подбородок. Судя по лицу, он едва владел собой.

— Как, дьявол тебя возьми, ты ухитрилась оказаться рядом с боевым конем?! Хочешь, чтобы он тебя попросту затоптал?

Милисент потребовалась немалая сила воли, чтобы не взорваться и ответить как можно более невозмутимо:

— Может, потому, что он мой? Мой собственный?

Вулфрик недоверчиво скривил губы и хотел отвести Стомпера в стойло, но вдруг обнаружил, что конь, покорно следовавший за хозяйкой, оказался рядом. Удивленный, Вулфрик все же потянулся за поводьями.

— Не нужно! — успела вскрикнуть Милисент, прежде чем Стомпер клацнул огромными зубищами, в явной попытке укусить наглеца.

Вулфрик выругался и поднял кулак, желая оглушить лошадь. И тут Милисент, не выдержав, оттолкнула его и загородила жеребца собой. Стомпер покорно опустил голову ей на плечо, и девушка нежно потрепала его по шее. Но облегчение тут же сменилось бешенством.

— Ты больше не посмеешь пальцем тронуть моих воспитанников! — закричала она, не заботясь о том, слышат ли окружающие. — Я не лгу, и когда говорю, что конь мой, значит, так оно и есть! А если у кого здесь не все в порядке с головой, так это у тебя! Сообрази сам: я смогла оседлать этого коня, значит, он позволил к себе подойти!

И поскольку доказательство было неоспоримым, сомнения Вулфрика развеялись. Однако все еще не умиротворенный, он повернулся к Найджелу, который выступил вперед, чтобы помочь дочери снова сесть в седло.

— Почему вы позволили ей держать такое опасное животное?

Найджел поспешно отвел его в сторону, подальше от чужих ушей.

— Потому что с ней он покорнее кролика. Я уже предупреждал, что она умеет обращаться с животными — большими или малыми, дикими или просто напуганными. Ей все равно, для каждого у нее найдется ласковое слово. Так что для гнева нет причин: Стомпер никогда не причинит зла хозяйке. Что же до вас, советую обращаться с ним, как с любым боевым конем: с чрезвычайной осторожностью. Ее любимцы подчиняются только Милисент и никому другому.

Милисент, никак не в силах успокоиться, все еще трепетала от ярости. Он снова показал себя! Яснее ясного дал понять, что равнодушен и даже жесток к животным, что они ничего для него не значат, если не служат ему, не предназначены исключительно для его прихотей. Убить их, истязать… Какая разница? Для него они лишь бессловесные твари. И после всего выйти замуж за такого человека?! Ни за что!

— Тебе не стоило кричать на него перед его же людьми, Мили, — прошептала Джоан, направив вперед свою маленькую пегую кобылку, хотя и опасалась приближаться к Стомперу. Сестры намного отстали от веселой компании, так что не было нужды волноваться, что их подслушают.

— Хочешь сказать, что я его опозорила? Можно подумать, мне не все равно!

— А нужно бы побеспокоиться. Некоторым мужчинам не по душе такое поведение жен. Они могут безжалостно мстить. Мы ведь даже не знаем, на что способен твой жених.

Милисент поежилась. Несколько рыцарей Вулфрика, включай его брата Реймунда, стали свидетелями их стычки во дворе. Наверное, Вулфрику в самом деле стало не по себе, если только он не был чересчур зол, чтобы заметить посторонних.

— Может, мне следовало поблагодарить его за то, что едва не избил Стомпера? — огрызнулась она.

— Нет, разумеется, нет. Просто следовало бы убедиться, что поблизости никого нет, или хотя бы говорить потише, особенно если желаешь высказать ему несколько неприятных истин.

— Неприятных истин? — ухмыльнулась Милисент. — По-видимому, так всю жизнь и придется объясняться шепотом.

— Смейся, смейся, но лучше держи в узде свой нрав, — улыбнулась в ответ Джоан. — Женщине легче поступиться гордостью, чем мужчине.

— Неужели?

— Значит, не желаешь слушать моих советов? Я просто…

— Сегодня все советы падают на бесплодную почву, — перебила Милисент. — Все свои силы я потратила на то, чтобы не разразиться слезами, в очередной раз убедившись, как омерзителен этот человек.

Джоан широко распахнула глаза:

— Ты в самом деле до того несчастна?

— За несколько часов я наслушалась от него такого! Угрожал мне самыми страшными карами, если я не оденусь по его вкусу, пообещал немедленно потащить под венец, если я не поеду на охоту. Боюсь, он посадит меня под замок и заставит двигаться исключительно по команде, как охотничью собаку. И кто-то еще ожидает, что я буду с ним счастлива?

Сестра мудро заметила, что в голосе Милисент звучало куда больше гнева, чем смирения.

— Ты привыкла поступать как хочешь, потому что папа позволял. С мужем все будет по-другому. С любым мужем.

— Только не с Роландом.

— До сих пор он был твоим другом, а друзьями не командуют. Но как только он превратится в мужа… Не обманывай себя, Мили, и не тешься мыслью, что Роланд не попытается стать главным в доме. Возможно, он будет более снисходительным, чем Вулфрик, но временами, вне всякого сомнения, захочет взять над тобой верх. Замужество не ставит нас вровень с мужчинами. Мы просто переходим от одного властелина к другому.

— И ты готова смириться с этим? — с горечью бросила Милисент.

— А что прикажешь делать? Не нами заведено, не на нас и кончится. Так было, есть и будет вечно.

Именно по этой причине Милисент возненавидела свое тело, оболочку, в которой была рождена и которую искренне презирала. Джоан не права! Так быть не должно! Она взрослая женщина, способная мыслить здраво и совершать разумные поступки. Она должна иметь право решать, как ей жить. Если мужчины выше и сильнее, это еще не означает, что они обладают более острым умом или сообразительностью. Это им только кажется.

— Разве Уильям так с тобой обращался? Изводил приказами и повелениями? — возразила Милисент.

— Уилл любил меня, — пояснила Джоан, — и делал все, чтобы мне угодить. Это и есть секрет счастья. Пробудить любовь в муже.

— Можно подумать, мне нужна его любовь! — фыркнула Милисент.

— Если он тебя полюбит, значит, захочет угодить, и у тебя будет больше свободы. Разве не видишь, как все просто? И я не сказала, что тебе обязательно отвечать ему такой же любовью, зато сама поймешь, как выгодно быть обожаемой женой.

— Возможно, если меня все-таки заставят пойти к алтарю. Но я по-прежнему намерена расстроить свадьбу. Папа дал мне месяц, чтобы привыкнуть к Вулфрику. Он считает, что я изменю свое мнение о женихе, но этому не бывать.