– Это Гуров из следственного комитета, – отозвался мужской голос, – мы уже встречались с вами. Я ненадолго, только задам пару вопросов.

Это был тот самый следователь, который мечтал пригласить на свою дачу популярное трио девушек, исполнявших проникновенные песни о женских желаниях.

На сей раз он был трезв и серьезен. Сразу приступил к делу:

– Вам фамилия Ершов о чем-нибудь говорит?

– Автор «Конька-Горбунка»? – удивилась Настя.

Следователь задумался:

– Не этот, вряд ли. Я о жителе Лесного говорю, Семене Степановиче.

– В Лесном четыре тысячи жителей, – напомнила Анастасия, – и я не могу знать всех. Да и бываю там очень редко. Разве что в магазины выбираюсь. Продавщиц знаю в лицо. Кстати, вы их порасспрашивайте, они наверняка с ним знакомы.

– Поговорили уже: и с ними, и соседями, и с участковым, – никто ничего определенного сказать не может. А человека нет.

– Он имеет какое-то отношение к убийству Руденской?

– Ершов мог что-то видеть. Это тот самый сторож, который охранял съемочную площадку в ночь убийства. А теперь он исчез. Соседи говорят, что видели его редко. Однокомнатную квартирку на окраине поселка приобрел не так давно, но появлялся в ней нечасто – бывал в Лесном наездами. Ни с кем не знакомился, ничем не выделялся, разве что пил меньше других… Да и описать его толком никто не может. Говорят, лет сорока пяти или пятидесяти… Значит, и вы его не знаете? Вот и Максим Божко ничего определенного не сказал: говорит, мужик как мужик. Мы его дополнительно опросить хотели, а он, похоже, уехал. Теперь у них другой сторож – дисциплинированный пенсионер.

– В ту ночь, когда вы увезли задержанных, я возвращалась в свой дом, и мне показалось, что в березовой роще кто-то стоит и наблюдает за мной.

– Описать можете?

– Нет, была ночь, а ближайший фонарь только у меня на участке.

Следователь сосредоточенно помолчал, потом произнес:

– Божко еще показал, что Руденской звонил бывший муж и угрожал. Вы о нем ничего не слышали?

– Слышала только, что он вел не совсем достойный образ жизни.

– Недавно освободился. Год назад или около того. Нигде не работал. Теперь задержан до выяснения всех обстоятельств. Его, кстати, ваш друг привез в отдел полиции.

– Какой друг? – не поняла Анастасия.

– Селезнев, – невозмутимо ответил следователь, – доставил его и сказал: «Разберитесь с этим».

Настя почувствовала, что краснеет, вспомнив, как разыграла сцену с разбросанным по спальне бельем – теперь, очевидно, ее считают любовницей всесильного олигарха.

– Вот, – подытожил следователь, не торопясь покидать дом. Он посмотрел на хозяйку и вздохнул: – Самое непонятное, кто мог отключить видеонаблюдение в доме самого Селезнева. Там ведь весь двор и подходы к нему просматриваются. Если, конечно…

Гуров замолчал и снова уставился на Настю, словно ждал признания именно от нее.

– Если, конечно, это не сделал сам Селезнев или его телохранитель.

Следователь зачем-то потер бровь.

– Вряд ли такое возможно, – без уверенности в голосе произнес Гуров, – но действовал опытный преступник – это точно. А у пропавшего Ершова прошлое чистое: сам он из Мурманска, работал когда-то матросом на сейнерах. Давно, правда. Но все равно найти его необходимо…

Сказав это, Гуров попрощался и ушел. А Настя вернулась к компьютеру.

…Это элементарно! – рассмеялся Бен. – Любой выпускник нашей архитектурной школы способен рассчитать нагрузку на конструкции. Тебе, Майкл, надо было посещать лекции и не заказывать курсовые проекты у других.

– А разве я мало тогда тебе платил?

Только сейчас Настя заметила, что пишет по-русски. Она вышла из-за стола, шагнула к окну и выглянула наружу. Увидела бредущую по дорожке Светлану. Калитка была заперта, и пришлось снова спускаться вниз.

Воронина была расстроена. Она буквально влетела в дом, Настя едва поспевала за ней.

– Что-то случилось? – спросила Стрижак.

– Да ничего, – отмахнулась подруга, – просто Макс оказался женатым. Она к нему сейчас прикатила. Длинная, тощая – не женщина, а палка для селфи… У нас найдется что-нибудь выпить?

– У меня сухой закон, – напомнила Настя.

– Плевать! Пошлю-ка я подальше все эти кинопроекты! Сегодня же… Прямо сейчас уеду в город. На мне все-таки ресторан как-никак.

Она поспешила в свою комнату и очень быстро спустилась вниз – без вещей, держа в руке лишь маленькую сумочку, щедро усыпанную мелкими французскими лилиями из посеребренной кожи.

– Пока-пока, – махнула она ладошкой, – теперь не знаю, когда увидимся.

Вернулась Воронина через четыре часа совершенно счастливая.

– Все нормально, – объявила она, – Макс увидел, как я в машину сажусь, подбежал и попросил отвезти его жену в аэропорт. Она, дескать, приезжала, чтобы он подписал заявление, что не против развода, совершаемого в его отсутствие. Они, оказывается, уже полтора года не живут вместе. Я, естественно, согласилась. Так эта его бывшая жена всю дорогу мне рассказывала, какой он подлец. Изменяет ей и вообще. Она терпела, а как про Руденскую узнала, решила, что не стоит больше терпеть. Ведь и с ней может всякое случиться. Она, оказывается, знала про их отношения… У нее, между прочим, есть реальный человек. Финансовый гений и живет сейчас в Англии. Эта Яна мотается к нему постоянно, а теперь надеется остаться там навсегда. Короче, все как нельзя лучше.

– А ты не думаешь, что Баландин расскажет Максу про то, что между вами случилось?

– Не думаю. Жора мне пообещал молчать. К тому же он удивился, сказал, что ничего не помнит. Думал, что мы просто напились и вырубились. Так что никто ничего не узнает. Да и вообще, эти ребята не болтливые. Кстати, все только и говорят о том, что у тебя роман с Селезневым. Я, конечно, пытаюсь всех убедить в обратном… Но на каждый роток не набросишь, как говорится… А я, оказывается, все поговорки русские знаю. Надо же! Ведь еще совсем недавно все говорили, будто бы у меня акцент…

Последнее обстоятельство ее обрадовало. Но она тут же вспомнила про Максима и обрадовалась еще больше:

– Максим теперь свободен, а у меня развязаны руки.

Настя не стала напоминать, что Божко пока еще не разведен, тем более что подруга уже строила планы:

– Главное не навязываться внаглую, а просто проявлять заботу и внимание. Роль вместе разучивать, накормить чем-нибудь вкусненьким… Я, кстати, заскочила в свой ресторан и привезла кое-что: фуа-гра, сыр порт-салют, лотарингский пирог, мидии, круассанчики с вишней, шампанское и две бутылки «Реми Мартин» двенадцатилетнего… Думаю, он оценит, ведь эти продукты под санкции попали… Совсем забыла, когда ехала в машине, слушала новости: сегодня в Москве похоронили Олесю Руденскую.