– Никаких проблем! Лютик караулил ее возле подъезда, дал нам знать, когда она вышла…

Про гаишника он предпочел не упоминать.

– Вы меня с кем-то перепутали!.. – воскликнула я, вложив в свой голос всю убедительность, на какую только была способна.

– Все так говорят! – Человек со шрамом снова скривился, изображая улыбку, и достал из кармана мобильник. Набрав номер, проскрипел в трубку неживым голосом:

– Узнаешь? Да, это я! Думаешь, нам не о чем разговаривать? А по-моему, очень даже есть о чем! К примеру, о Варваре! У нас твоя женушка… хочешь ее послушать?

Он поднес телефон к моим губам и проскрипел:

– Ну, поговори с ним!

Я молчала, закусив губу, и тогда лысый сделал знак своему подручному. Тот шагнул ко мне, схватил за руку и резко сжал, так что в запястье что-то хрустнуло…

Руку пронзила острая боль, я невольно вскрикнула.

Лысый снова поднес трубку к щеке:

– Слышал? Ты не волнуйся, мы пока не начинали с ней работать, это так – человечек мой ее немножко пощекотал. Чтобы ты понял, что я не шучу. Впрочем, ты и так знаешь – я шутить не люблю. Характер не тот. А не знаешь, так узнаешь… В общем, если хочешь получить жену в целости и сохранности – передашь мне сегодня… сам знаешь что! Да-да, все бумаги… Все до одной… Встретимся в полночь возле седьмого ангара. Ты это место знаешь. И чтобы приехал один и без фокусов – иначе получишь свою бабу по почте мелкими частями. Сто ценных бандеролей до востребования!

Он заскрипел как несмазанная дверь – должно быть, изображал смех. Потом сложил мобильник и спрятал его в карман.

Все ясно, подумала я.

Они действительно перепутали меня с кем-то – с женой или любовницей какого-то влиятельного человека. Ее зовут Варвара – и это все, что я знаю о женщине, чью роль мне пришлось играть. Теперь они требуют от ее мужа что-то в обмен на мою жизнь.

Мое положение было ужасно – ведь если бандиты поймут, что ошиблись, меня тут же убьют, как ненужного свидетеля. Или просто с досады – что операция у них провалилась.

Рано или поздно они это все равно поймут – но сейчас у меня есть хотя бы немного времени… Раз человек, с которым говорил лысый тип со зловещей кличкой Могила, сразу не поднял его на смех и не послал подальше, значит, он еще не знает, где в данный момент находится его жена. Пока он это выясняет, я буду жива…

Короче, если до сих пор я пыталась убедить их, что я – не тот человек, который им нужен, то теперь мне следует держать язык за зубами, чтобы они не догадались о своей ошибке…

– Могила, вот ее вещи! – Бровастый протянул хозяину темный мешок из-под мусора, в котором лежали пожитки, с таким трудом вынесенные мной из квартиры.

Могила удивленно поднял брови, заглянул в мешок, запустил в него руку:

– Она что – в химчистку, что ли, шла?

– В благотворительную организацию! – ответила я, сделав шаг вперед. – Я туда часто отдаю старые вещи для неимущих!..

– Фу ты ну ты! – насмешливо проскрипел Могила. – Прямо мать Тереза! Местечко в раю присматриваешь? Ладно, Курок, отведи ее в номер люкс, пусть передохнет с дороги! Да смотри, повежливее с ней, она – наш золотой запас!

Бровастый грубо схватил меня за локоть и повел в глубь гаража.

Открыв железную дверь, втолкнул меня в крошечную каморку, вся обстановка которой состояла из узкой железной койки и шаткого стула. В углу была железная раковина – та самая, в которую ритмично и безостановочно падали капли воды.

– Это что – и есть ваш «люкс»? – осведомилась я.

– А ты что хотела, – он усмехнулся, – трехкомнатные апартаменты с сауной и джакузи?

– Ну, хоть кран прикрути – на нервы действует!

– Обойдешься! – Он вышел из каморки и запер за собой дверь.

Я взобралась с ногами на койку, обхватила колени, уперлась в них подбородком и задумалась.

Что меня ждет?

Человек, которому звонил Могила, не сказал ему об ошибке. Это значит, что он не знает, где сейчас находится Варвара, и поэтому поверил бандиту либо, наоборот, понял, что Могила похитил не того человека, но ничего ему не сказал, собираясь использовать его ошибку в своих целях.

Капли монотонно падали в раковину, действуя мне на нервы и мешая сосредоточиться.

В моем «люксе» было крошечное окошко под самым потолком, забранное ржавой решеткой. Еще под потолком висела голая электрическая лампочка ватт на сорок. Часы у меня отобрали, перед тем как сюда запереть, поэтому я не знала, сколько времени прошло.

Снаружи время от времени до меня доносились голоса, звуки подъезжающих машин.

Сколько я здесь уже просидела – час? Три часа? Может быть, гораздо больше?

Только падающие в раковину капли отсчитывали время. Может быть, они отсчитывали последние часы моей жизни.

До полуночи меня не тронут – я нужна им как предмет для торга. Главарь похитителей по кличке Могила назвал меня своим золотым запасом.

Но после полуночи, после встречи с тем человеком, кому он звонил, когда бандиты поймут свою ошибку, я уже не буду золотым запасом, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

От таких мыслей меня бросило в жар, во рту пересохло.

Я поднялась, отвернула кран и напилась воды.

Прежде я никогда не пила воду из-под крана – наслышана, сколько в ней всякой дряни, от вирусов и бактерий до пестицидов и солей тяжелых металлов. Но теперь мне вроде бы ни к чему беречь свое здоровье – до полуночи как-нибудь дотяну, а потом у меня появятся более серьезные проблемы…

Не знаю, как насчет солей тяжелых металлов, но на вкус эта вода была отвратительна – она отдавала ржавчиной, и болотной тиной, и еще чем-то неуловимым, тошнотворным. Однако жажду мою она утолила, и у меня даже немного прояснилось в голове.

Во всяком случае, я поняла, что нельзя впустую тратить оставшееся время, нужно искать хоть какой-то путь к спасению.

Я закрутила кран как могла, но он все равно пропускал воду – капли падали с тем же неумолимым ритмом, они отсчитывали оставшееся мне время, как метроном.

Я придвинула стул к стене с окошком, вскарабкалась на него.

Стул угрожающе шатался, но я смогла дотянуться до окна и убедилась в двух вещах – во-первых, решетка на окне закреплена достаточно прочно, мне ее не оторвать. Во-вторых, прямо за окном расположена глухая стена, так что звать на помощь бесполезно.

Прежде чем спрыгнуть со стула, я развернулась.

Прямо передо мной находилась тускло горящая лампочка.

У меня мелькнула идея – ничего особенного, но все же хоть что-то…

Я прикоснулась к лампочке и отдернула руку – хоть и тусклая, она была очень горячей.