Реальная ситуация, конечно, более сложна и интересна, чем какая-либо из приведенных крайностей. Гипотеза, которую я выдвинул в главе 1, близка к исследовательской позиции, известной в общественных науках как функционализм. В первой половине ХХ века эта позиция была намного более популярной, нежели сейчас. Закат функционализма в общественных науках ужасающе похож на упадок, в котором оказалась теория многоуровневого отбора в биологии. И потому серьезное принятие представления о группах как об организмах сравнимо с возрождением функционализма в социальных науках, правда, не в исходной его форме, отчасти заслужившей свою незавидную участь, а в форме, которую можно оценить умозрительно и проверить опытным путем.

Обзор литературы, которая в общественных науках посвящена религии, поможет нам оценить нынешнее состояние дел. Бесспорно, в наши дни самой амбициозной исследовательской программой стала та, которую предложили Родни Старк, Уильям Бейнбридж и их коллеги: это восхитительный сплав социологии, антропологии, истории, психологии и экономики (Stark and Bainbridge 1985, 1987, 1997; Stark 1996, 1999; Finke and Stark 1992; Stark and Finke 2000). Их работа поражает и тем, сколь тесно в ней переплетены теория и эмпирические исследования, а равно так же привлекает внимание благодаря широкому спектру исследовательских методов, который охватывает огромный диапазон – от этнографии современных культов до глобальных социологических опросов и создания целых баз количественных данных на основе исторического материала. Впервые познакомившись с материалами этой программы, я почувствовал себя гребцом в той самой шлюпке, что бултыхалась возле флота линкоров.

Старк и его коллеги изучают религию с точки зрения экономики и теории рационального выбора. В их исследовании религия представлена как экономический обмен между людьми и воображаемыми сверхъестественными силами, а цель обмена – или дефицитные блага (дождь во время засухи), или такие блага, которые невозможно получить на этом свете (вечная жизнь). Выходит, религиозные верования вполне рациональны – в том смысле, что предполагают учет затрат и прибылей. Кроме того, Старк и его коллеги считают, что множество деталей религиозных верований и практик можно предугадать исходя из экономической перспективы. Предложенной Старком (Stark 1999) теории религии нельзя отказать в претенциозности: «Все аспекты религии – верования, чувства, ритуал, молитва, жертвоприношение, мистицизм, чудо – могут быть поняты на основе рыночных товарных отношений между людьми и сверхъестественными сущностями» (264). Далее я буду обозначать этот подход как теорию рационального выбора в религии.

Приведенная цитата взята из исправленного издания книги по теории религии (Stark and Bainbridge 1987). Исправленное издание – впрочем, как и первое – ценно именно тем, что выражает основные положения теории в виде четких утверждений, сопровождая их лаконичными определениями используемых понятий. Такой формат позволяет мне представить квинтэссенцию последней версии теории рационального выбора в религии словами самого Старка, как это и показано в таблице 2.1.

Чтобы сравнивать стало легче, я свел гипотезу, согласно которой религиозные группы действуют как адаптивные единицы, в перечень утверждений, приведенный в таблице 2.2[27]. Группы состоят из людей, реально взаимодействующих друг с другом ради решения текущих задач: в первой главе я уже говорил об этом. Примечательно, что перечень, предложенный Старком, не обращается к вопросам, затрагиваемым в моем списке. Суть его теории вот в чем. Кто может предоставить нам блага? Вернее, могут ли это сделать люди? Если да, то религиозные верования совершенно не нужны (утверждение 7). А если нет, тогда выдумываются сверхъестественные сущности – для осуществления неосуществимого. Мы молим Бога даровать нам вечную жизнь, но не вымаливаем, чтобы Он по утрам доставлял нас на работу. Как заметил в одной из цитат, приведенных в начале этой главы, Эндрю Баксер (Buckser 1995), религия, по Старку и Бейнбриджу, дает нам то, чего мы не можем иметь. Но в таком представлении совершенно не учтена еще одна возможность: люди могут производить блага, но только путем согласованных действий – и координирует эти действия как раз религия. Иными словами, теория Старка упускает из внимания фундаментальную проблему общественной жизни и роль религии в ее решении.

С точки зрения эволюционной теории перечень утверждений Старка можно причислить к объяснениям, считающим религию побочным продуктом развития, «антревольтом». Вкратце его взгляды таковы. Утверждения 1, 2 и 3 описывают психологические характеристики, которые в целом свидетельствуют о высокой приспособленности и легко могут быть поняты как итог естественного отбора, просто в случае религии их проявление неадаптивно. Если религия, по факту, не обеспечивает получение дефицитных ресурсов, для чего, собственно, и были выдуманы сверхъестественные сущности, все предприятие становится пустой тратой времени, особенно если на кону стоит выживание и оставление потомства. Раса людей-мутантов, способных «задействовать» указанные психологические атрибуты только тогда, когда те обеспечивают получение мирских благ, и «выключать» эти атрибуты во всех прочих случаях, быстро вытеснила бы сам вид Homo religiosis. Религия же продолжает существовать лишь потому, что люди не способны проводить столь тонкую подстройку своих психологических свойств. И потому, когда речь идет об эволюции человеческой психологии, религия всегда остается на затратной части баланса.

Во всех своих сочинениях теоретики рационального выбора, как правило, весьма критично отзываются о функционализме, изображая его мертвой традицией, которую ни в коем случае нельзя воскрешать. От случая к случаю Старк так язвителен, что кажется, будто он вообще отказывает сторонникам функционализма в способности рассудочно мыслить, – к слову, он не отказывает в ней даже религиозным фанатикам. Итак, теория Старка – это в чистейшем виде объяснение религии как побочного продукта, празднующее триумф над теорией, которая предполагает, что группы способны к адаптации. Правда, триумф этот иллюзорен, однако прежде, чем я поясню свою мысль и предложу более детальный анализ теории Старка, нам необходимо познакомиться с традицией функционализма, казалось бы, провалившегося на научной сцене столь незавидным образом.