— Значит с ней надо договориться, — настаивала Эльвира. — Когда с девчонкой, в рот не берет ни капли, как мы в простое — пей на здоровье, только дома. Да и не по-христиански это — мать гнать. Что у нее там в Воркуте? Комнатушка да мороз в пятьдесят градусов. А здесь все же под присмотром.

Нина понимала, что сермяжная правда в словах подруги есть. Когда мать приехала, ей стало намного проще. И по жизни, и по работе. Не надо было дергаться, не проснулась ли маленькая Ксюшка, не зовет ли ее, когда мамочки вдруг нет дома ночью. Было такое пару раз, да ничего хорошего из этого не вышло. Нина нервничала, не могла сосредоточиться, и, в конце концов, срывалась домой. А так бабушка всегда рядом. И покормит, и спать уложит, и сказку на ночь прочтет.

— Ладно, пусть пока остается, только договариваться будешь с ней сама, — сдалась Нина.

— Не вопрос, — согласилась подруга.

В это время Вера Семеновна лежала на узкой кровати и несмотря на винные пары, напряженно думала. «Вона как она испугалась, когда я про Татьяну сказала. Ясное дело, никто не захочет с ТАКОЙ дело иметь. А уж своих сыночков точно будут держать подальше от Ксюхи».

Вера Семеновна, прожив больше недели с дочерью, смекнула, что Нинка хочет завязать тесные отношения с родителями одноклассников Ксюхи.

— Да на кой надо-то, — пьяно спрашивала Эля, когда девки как-то вечером сидели за столом и разговаривали, а Вера Семеновна в это время припала ухом к плотно закрытой двери кухни. — Им по семь лет. Не рановато ли дочку пристраиваешь?

— Лучше рано, чем поздно, — отрезала Нина. — Они все очень обеспеченные люди. Это сейчас, а через десять лет вообще раскрутятся. Так что если все умно продумать заранее, Ксюха быстро выйдет замуж, и не надо ей будет мотаться по мужикам в поисках хорошего мужа. А так с самого детства рядышком. И в будни и по выходным.

Наутро после истории с вытрезвителем, Эля поговорила с Верой Семеновной, выставила свои условия. Та согласно кивала головой, клялась, что больше ни-ни за пределами родной квартиры, но не прошло и пары недель, как заявилась пьяная в дым и избитая, словно попала в молотобойку.

Конечно, никаких денег при ней не было, эту байку Нина придумала специально для Татьяны. И вставной челюсти Нина матери не заказывала. Да и не пригодилось это вранье. Задушевной беседы не получилось.

Все эти невеселые мысли промчались в голове Нины, пока она смотрела на мать. Вера Семеновна, почувствовав пристальный взгляд дочери, заворочалась. Нина тенью выскользнула из комнаты и прошла на кухню. Заварив себе крепкого чая, она присела за стол и закурила, при этом не переставая напряженно думать.

Разведясь с мужем, Нина поклялась себе, что такой печальной доли, как у нее, у Ксюхи не будет. Она жизнь свою положит, но у ее дочки будет все самое лучшее. Когда она совершенно случайно узнала про школу № 122, она тут же поехала к директору и записала девочку. Во-первых, музыкальное образование никогда не помешает, во-вторых, школа в самом центре, и как она узнала, очень престижная. Но самое главное, в каждом классе было очень мало девочек, соответственно, много мальчишек, при богатых предках. Нетрудно догадаться, что талантливые дети в основном рождаются в благополучных семьях. Этого Нине и надо было.

Важно пробраться в душевные подруги, закрепиться в компании и потом тихо-мирно ждать, когда ребята повзрослеют.

Но с самого начала все пошло не так, как рассчитывала Нина.

Самая перспективная семья с точки зрения Нины была, конечно, у Паши Большого. Но его мамаша, Людмила, невзлюбила Нину мгновенно. С сыном Яны Нина просчиталась. Там большими деньгами не пахнет, несмотря на то, что Янка хорошо одета и золотом обвешана. Небось, бывший муженек постарался. А вот в семью Пархоменко можно вполне пробраться. Там и машина, и дача и, главное, красавец муж.

При воспоминании о Нике Нина закрыла глаза. Когда она впервые увидела этого высокого плотного парня с удивительно добрыми глазами, ее, казалось, заледеневшее сердце, часто забилось. Нина Фионова уже давно перестала реагировать на мужчин, рассматривая их только как источник своего скромного дохода. Но Ник… Он вызывал в окостеневшей душе Нины уже давно забытое волнение.

У Нины созрел очень выгодный и для нее и для будущего ее дочери план. Мешали только Татьяна и Елена Гриф.

Нина с сожалением прищелкнула пальцами. Жаль, что не получилось с душевным разговором. Это был подготовительный этап для осуществления задуманного. Но сорвалось. И мать лишнего наговорила, и Элька от клиента рано пришла. Нина поежилась. Клиенты…

Год назад высокая, вызывающе яркая Эльвира подсела на лавочку к Нине, попросив закурить. Разговорились. Нине стало понятно с первого взгляда, чем живет эта девушка. Да и видела она ее не раз из окна своей кухни на Варшавском шоссе.

— Слушай, подруга, а ты как живешь? — вдруг спросила Эля, закуривая очередную сигарету.

— Плохо живу, — отчего-то разозлилась Нина. Эта девица была красиво одета, от нее пахло хорошими духами, и курила она отнюдь не «Яву». Ароматный дым «Парламента» кружил Нине голову.

— Вот ты говоришь, что жиличка от тебя съехала. А ты еще кого-нибудь присмотрела? — продолжала Эля.

— А у тебя какие-то предложения? — осторожно спросила Нина.

— Предложение есть. Вот только не знаю, как ты на это прореагируешь. — Эля задумчиво уставилась своими большими глазами на Нину.

— Спать с мужиками за деньги не буду, — твердо сказала Нина.

— Я еще ничего не сказала, — усмехнулась Эльвира, — пока я только хочу снять у тебя комнату. Вот, — она порылась в яркой сумке и вытащила паспорт. — Можешь списать данные. И вообще, холодно уже, может, пойдем к тебе, кофейку попьем, поговорим.

Нина с сомнением посмотрела на Элю. Та широко и по-доброму улыбалась.

— Не дрейфь, Нинок, мне твои шмотки не нужны. Я действительно дело предлагаю.

Они поднялись в квартиру. Ксюха уже спала, прижав к животу большого плюшевого мишку.

— Не девочка, а ангел, — умильно проворковала Эля, погладив Ксюху по льняным кудряшкам.

— Ага, — хмыкнула Нина. — Это когда спит. Завтра глаза откроет, поглядишь, что это за ангел.

Они прошли на кухню. Нина выставила нехитрое угощение. Достала початую бутылку вина, оставшуюся от приезда свекрови. Сев за стол, они выпили по бокалу, и Эльвира выложила ей свое предложение.

— Значит так. Я снимаю у тебя комнату, плачу сто долларов в месяц и процент с каждого клиента, которых буду приводить сюда.

— Да ты в уме, Элька! — тут же взвилась Нина. — У меня ребенок маленький, соседи с ушами и глазами, словно локаторы. Да нас за бордель посадят!

— Знаю, что ребенок, — спокойно отреагировала Эля, наколов на вилку кусок колбасы. Засунула в рот и тут же выплюнула. — Фу, гадость. Как ты это ешь?