– Нам не нужно все, – ответила Алла, прежде чем Мономах открыл рот. – Только то, что непосредственно касается данной ситуации.

– На это у меня есть разрешение патриарха, – кивнул священнослужитель. – В последнее время Олег имел дело с сектантством, которое, как недавно выяснилось, пустило глубокие корни.

– Недавно выяснилось? – скептически выгнул кустистую бровь Иван.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – вздохнул отец Порфирий. – Людям непосвященным трудно понять разницу, однако я постараюсь объяснить… Видите ли, раньше сектантство носило сугубо дилетантский характер, и им занимались отдельные личности, проповедующие самые невероятные ереси – я сейчас даже не говорю о всяких там «пятидесятниках», «иеговистах» и адвентистов седьмого дня! Сейчас же увеличилось количество людей, называющих себя батюшками и заявляющими, что принадлежат к православной церкви, хотя на самом деле это вовсе не так! Они строят храмы, даже целые поселки, убеждая народ в том, что их благословил на служение сам патриарх. Они собирают огромные суммы в качестве пожертвований, и в то же самое время никому не подчиняются и ни за что не несут ответственности! Так вот, Олег занимался проверкой таких отщепенцев, выясняя, есть ли в их действиях какая-то опасность…

– Погодите, что значит – «какая-то»? – перебил священнослужителя Гурнов. – Разве это не повод для обращения в полицию?

– Вы имеете в виду мошенничество, Иван? – спросила Алла. – Деяние считается мошенничеством и подлежит уголовному преследованию лишь в том случае, если фигурант извлекает из него материальную выгоду. Последнее не так легко доказать: даже свидетельства одного или двух человек не являются стопроцентной гарантией, ведь это – их слово против его. А без доказательств любое организованное сообщество – всего лишь кружок по интересам!

Отец Порфирий согласно кивнул.

– А еще, – мрачно добавил Мономах, – сомнительно, чтобы патриарх стал выносить сор из избы там, где мог справиться своими силами!

– И это тоже верно, – снова закивал отец Порфирий. – Вокруг нашей церкви и так ходит множество слухов, так к чему зря раздувать дело, которое, возможно, выеденного яйца не стоит?

– Чем занимался Олег, когда его… – Мономах не смог закончить предложение, но этого и не требовалось.

– До патриарха Савватия дошли слухи о неком отце Досифее, организовавшем общину в Ленобласти. Все бы ничего, только вот Досифей этот якобы утверждает, что создать общину поручил ему лично патриарх, и от его имени он собирает пожертвования с прихожан и строит храм.

– А патриарх, значит, не в курсе? – уточнил Гурнов.

– Ни сном ни духом, – подтвердил отец Порфирий. – Мы попытались выяснить, кто такой есть этот самый Досифей и к какой епархии принадлежит, но так ничего и не узнали!

– Ну, Россия большая! – заметила Алла.

– В общем, – продолжал отец Порфирий, проигнорировав ее слова, – мы пришли к выводу, что искомый Досифей либо из расстриг, либо недоучившийся семинарист, либо и вовсе не имеет никакого отношения к нашей церкви. И это все – тоже не повод для расследования, особенно в такое непростое время, однако на Досифея стали поступать жалобы. Родители начали писать письма в Петербургскую епархию с просьбой вернуть их детей домой.

– Детей? – переспросила Алла.

– Ну, не подростков, разумеется! Люди-то взрослые, но они отчего-то неожиданно оставили дом и родных, отправившись к этому самому Досифею в… ну, в приход или в общину, не знаю, как он называет это место! С того момента, как эти люди отправились туда, связь с ними утеряна. Они отказываются возвращаться или как-то объяснять свое желание посвятить себя служению общине.

Алла давно стала подозревать, к чему ведет отец Порфирий, но в этот момент она по-настоящему напряглась: уж больно эта история напоминала дело, которое поручил ей Дед.

– До последнего времени у патриарха руки не доходили заняться Досифеем и его «церковью», однако недавно произошел вопиющий случай. Некая девица восемнадцати лет сбежала из общины и вернулась к родителям. У нее случился тяжелейший нервный срыв, а потом, с помощью психиатра, им все же удалось добиться от нее рассказа о том, что с ней случилось. Девица утверждает, что в общине царит жесткая, даже жестокая дисциплина, а молодых девиц насильно заставляют выходить замуж за ее членов мужеского пола. Не знаю, насколько можно доверять ее словам, ведь ей поставили серьезный психиатрический диагноз, но, вкупе с вышеперечисленным, ситуация вызывает беспокойство… Как я понял, девица сбежала только потому, что выбранный Досифеем «муж» жестоко с ней обращался, а так ее, в принципе, все устраивало! И да, вот еще одна странность: девушка постоянно упоминала какого-то Ангела, представляете?

– Ангела? – переспросила Алла.

– Ну да, мы-то поначалу решили, что это кто-то по имени Ангел – есть такое имя, довольно редкое, или просто она именует кого-то ангелом иносказательно, но, судя по словам психиатра, это не так: его пациентка свято верит в то, что некий «ангел» живет в общине и покровительствует ей и отцу Досифею! Такую богопротивную ересь стерпеть уже было нельзя, поэтому Патриарх Савватий поручил Олегу заняться расследованием того, что происходит в вышеназванной общине. Ему предписывалось опросить Досифея и его, гм… паству, выяснить, что там творится, и попытаться разыскать тех, о ком беспокоятся родственники. Кроме того, Олег вез с собой официальное письмо от патриарха, адресованное лично Досифею.

– И что в нем, в этом письме? – поинтересовался Иван.

– Я точно не знаю, но, полагаю, требование свернуть дела, распустить общину и отказаться от именования себя православным священнослужителем, коим он определенно не является!

– Получается, Олега убили из-за этого? – пробормотал Мономах. – Неужели этот Досифей полагает, что, избавившись от одного посланника патриарха, он уничтожит проблему? Разве он не понимает, что после случившегося внимание к общине станет еще больше?!

– Владимир Всеволодович, давайте-ка по порядку, – мягко сказала Алла. – Во-первых, мы не уверены, что Олега убили по приказу Досифея: согласитесь, причина для этого не столь уж серьезна – подумаешь, приехал человек от патриарха! Думаю, при желании обмануть его и пустить пыль в глаза не составило бы труда: в конце концов, люди приходят в общину добровольно, никто их насильно не удерживает, а все, что есть у патриарха, – слова психически неустойчивой девушки! Однако если предположить, что Досифей действительно решил уничтожить ревизора патриарха, то он вполне мог надеяться, что происшедшее сочтут несчастным случаем. Вспомните, в Красном Селе возбудили только дело об аварии, никто и не подумал выяснить, откуда началось возгорание – это стало известно лишь после того, как над автомобилем поколдовали наши эксперты! Никого не смутила и разбитая вдребезги голова жертвы – как же, был же пожар, он все спишет! Кроме того, не реши два дальнобойщика съехать с шоссе, чтобы отдохнуть, машина сгорела бы полностью – чистая случайность, предусмотреть которую никто не мог!