— Нет! — решительно ответила Ева.

— Так полагается. Отец Холланд будет ждать гимнов.

— Это свадьба не отца Холланда, а моей дочери. Ему надо лишь провести службу. Надеюсь, он не собирается приехать из Бамфорда на своем мотоцикле? — Ева почти взбесилась. — Я имею в виду, на свадьбе моей дочери не нужен священник, одетый как байкер, с облачением в рюкзаке.

— Он считает, что так ездить дешевле, — объяснил майор Локк. — Впрочем, я склонен с вами согласиться.

— Нечего ему экономить. Я пришлю за ним лимузин. Предупредите его об этом при встрече. Нет, не надо, сама позвоню и скажу. И еще, майор, я не хочу, чтоб в церкви пахло сыростью. Не сможете ли вы ее открыть и немного проветрить где-нибудь за неделю-другую?

— Дело в том, что там кто-то должен быть, мисс Оуэнс. И птицы могут залететь в открытую дверь.

— Ну, придумайте что-нибудь, постарайтесь, — твердо приказала Ева. — Вы же церковный староста!

— На самом деле там не сыро, — вставила миссис Локк. — Особенно после недавнего крупного ремонта.

— Поговорю со священником и с миссис Хани, — огорченно пообещал майор Локк. — Надеюсь, вы здесь хорошо отдохнете, мисс Митчелл.

Они пошли дальше, шагая в ногу, и Мередит увидела, как супруги укладывают свою сумку на заднее сиденье старого «форда-эскорта».

— Ты была не слишком с ними любезна, Ева, — сдержанно заметила она. — Он старался помочь. Я бы на его месте послала тебя подальше.

— Они меня сводят с ума! — выразительно воскликнула Ева. — Без конца добиваются приглашения в дом, а я на порог не хочу их пускать. Во все дела суют нос, просто невыносимая парочка. Тут рядом винный магазинчик, мне надо купить пол-ящика приличного красного. Хозяин жутко милый, всегда подносит мои покупки к машине.

— Потому что ты ему глазки строишь. Мне он велел бы самой тащить.

— Это тебя научило бы не проявлять такой независимости, — бросила в ответ Ева.

* * *

Вскоре Мередит вынуждена была признать, что Еве и не требовалось строить глазки. Мужчина, о котором шла речь, явно был чрезвычайно польщен, что к нему зашла персона, которую он видел по телевизору, и выразил такую почтительность, которую Мередит посчитала почти неприличной, но с которой Ева с легкостью справилась.

— Хорошо, что ты не взяла целый ящик, — заметила Мередит, когда они заперли вино в багажнике. — Иначе он расстелил бы перед тобой красный ковер.

Они отправились пешком по городу.

— Ты еще ни слова не сказала о Джоне Лейзенби, — неожиданно проговорила Ева. — Это что, дурной знак? Скажи честно.

— Я мало что могу сказать, Ева. Прости. Молодые люди такого типа заставляют меня нервничать. Он кажется очень умным, сообразительным. Наверняка успешно продает пенсионные страховки или что там еще.

— Не валяй дурака, Мерри. Он не продает пенсионные страховки, он финансовый консультант. Сара его обожает.

— Нет! — Мередит остановилась посреди тротуара. — Она в него не влюблена, если ты это имеешь в виду. У нее просто пунктик. И если бы ты потрудилась выслушать ребенка, то все поняла бы. Она за него выходит по абсолютно ошибочным соображениям. — Ева слегка удивилась, поэтому Мередит тяжело вздохнула и добавила: — Пойдем позавтракаем.

Они пошли дальше молча. Через некоторое время Мередит спросила:

— Ты собираешься вернуться в Штаты с Эллиотом, да?

— Определенно не хочу оставаться одна в ректории после замужества Сары. Зачем мне это надо, скажи на милость? — Ева нерешительно продолжила: — Понимаю, после того, как я тебе рассказала о своих тревогах за Сару, кажется нелогичным так далеко уезжать. Поверь, три года назад я об этом даже не думала! А теперь оставляю ее с Джонатаном. Она с ума по нему сходит, Мерри. Ты ошибаешься. Ох, знаю, он страдает избыточным самомнением и эгоизмом. — Ева махнула рукой, едва не сбив с уличной стойки газету. — Но он человек надежный, на него можно положиться. Лючия тоже жаждет вернуться в Штаты. Она много лет мне готовит, сюда приехала только из преданности. Один ее родственник держит пиццерию в Пасадене, предлагает ей поработать кассиршей. — Она снова сделала указующий жест. — Смотри, вон там можно поесть.

— Если действительно хочешь знать мое мнение, — сказала Мередит, зная, что надо молчать, но не в силах сдержаться. В тот момент они входили в ресторанчик, поэтому слова были адресованы спине кузины. — По-моему, Лейзенби просто приятно рассказывать людям о своей женитьбе на дочке звезды. Он полностью зациклен на самом себе. Ей придется исполнять его желания во всех смыслах. Ты ведь это понимаешь?

— Ох, ты преувеличиваешь! — Ева уселась, взяла меню, стараясь не смотреть на Мередит. — Он очень милый парень, зарабатывает кучу денег.

— Вот как? — мрачно переспросила Мередит. — Ты просила меня быть откровенной — я буду. Верю, что ты смертельно переживала за Сару. Теперь с тебя хватит роли преданной и заботливой матери. Хочешь передать ее кому-то другому. Лейзенби вполне подходит и примет ее из твоих рук. Ты сможешь уехать, блистать в мыльной опере.

— Неправда! — Ева, крепко вцепившись в меню, теперь прямо смотрела в лицо Мередит сверкающими фиалковыми глазами. Сидевшие поблизости люди с любопытством оглядывались на них. — Разумеется, он ее любит! Она моя дочь. Должен, должен любить!

Место было неподходящим для споров, но Мередит страстно хотелось схватить кузину за прелестные плечи и трясти, пока голова не оторвется.

* * *

Когда она проснулась на следующее утро, было сумрачно, облачно.

— Дождь наверняка пойдет еще до обеда, — предсказала миссис Ювелл. — Если собираетесь погулять, мисс, лучше прямо сейчас отправляйтесь.

Мередит послушно взяла в раздевалке сапоги и анорак. Надевая его, заметила на рукаве длинный белый мазок, которого вчера не было. Дотронулась, сняла крошечную частичку. Похоже на высохшую глину. Она с тревожным чувством застегнула «молнию» и вышла на улицу.

Меньше всего на свете хотелось возвращаться на церковный двор, и по деревне бродить не очень интересно. Мередит вспомнила, что еще не осматривала обширный участок ректория, и вдобавок в памяти отложилось какое-то замечание старика Берта.

За садом ухаживал муж миссис Ювелл, Уильям, приходивший по утрам в воскресенье. Мередит это было известно. Его задачи сводились к стрижке травы, рыхлению земли на центральных цветочных клумбах между воротами и парадным входом. Он был методичным неоригинальным садовником. Клумбы засажены ровными рядами красного шалфея, напоминая цветники, украшающие площади восточноевропейских стран. Но дальше от дома сад был симпатично заросшим и диким. Большая теплица стояла пустая, запыленная, с потрескавшимися и выбитыми стеклами. Фруктовые деревья необрезанные, бесплодные. Буйно растут всевозможные растения, отвоевывая друг у друга место. Одни посажены давно, при более тщательной разбивке сада, другие взошли сами по себе. Мередит не занималась садоводством, но знакомые растения опознала, над другими задумалась.