Спустившись, они прошли мимо серого, засиженного горгульями здания с заколоченными окнами и усаженным шипами коньком крыши. Элли всегда считала его заброшенным, но теперь на парадной двери красовался вычурный серебряный замок, который казался совершенно не к месту на замшелой развалине. Когда они подошли к зданию, двери с грохотом распахнулись, и Элли оттащила Анну в сторону, пропуская Харграта и четырёх поспешающих следом за ним инквизиторов.

Горожане поспешно отскакивали у него с дороги, но какая-то старушенция крикнула ему из проулка:

– Ты нас всех подвёл! – голосила она. – Ты должен был охранить нас от беды, а ты нас подвёл!

Харграт медленно повернул голову и поглядел на старуху холодными, мёртвыми глазами. Он размеренно зашагал к ней, и она повернулась и припустила в переулок.

Когда он ушёл, Элли и Анна перешли на другую сторону улицы и снова отыскали след Сифа. Сиреневые отпечатки становились блёклыми, но им всё же удалось пройти по ним вдоль мощёной улицы к тому месту, где Большая Верфь выплёскивалась в Город.

Доки были куда менее древними, чем Город, к которому они приросли. Когда Город был построен в незапамятные времена, море было на многие мили ниже. Теперь сотни кораблей швартовались к затонувшим колокольням и выпотрошенным волнами дворцам. Самый большой корабль Города – «Праведный Ангел» – стоял на якоре возле руин огромной церкви. Корабли поменьше теснились по периметру зданий или были пришвартованы вдоль плавучих причалов, раскинувшихся уходящими в море ветвями.

Вокруг Элли и Анны выросли мачты и такелаж, и вскоре их окружали возгласы моряков и скрип витиевато отделанных кораблей. Властители китов любили переплюнуть друг друга, и каждый корабль был как-нибудь украшен: покрыт позолотой или росписью, или вырезанными силуэтами свирепых морских тварей.

Элли и Анна неуверенно спустились на деревянный причал, покачивавшийся с каждым движением волн. Они замедлили шаг, стараясь держать равновесие и обходя дыры, зиявшие там, где доски прогнили насквозь.

– Осторожно, не поскользнись, – предупредила Элли.

Анна закатила глаза.

– Я и сама о себе могу позаботиться, Элли. Я то и дело хожу сюда без тебя.

Повсюду были матросы, их песни и хохот прокатывались над доками. Они запросто перескакивали с понтона на понтон, и их мокрые башмаки окатывали доски солёной водой, смывая последнюю возможность отыскать следы Сифа.

– Бесполезно, – сказала Элли. – И как нам теперь его отыскать?

Они остановились возле крутобокого корабля, пришвартованного к доку. Матросы поднимали на лебёдке с палубы длинный и тяжёлый на вид свёрток. Свёрток, обёрнутый в несколько слоёв парусинового полотна, истончавшихся с одного конца, длиной был в три человеческих роста, а толщиной в гребную лодку. Элли и Анна с любопытством разглядывали его.

Кастион соскочил с рангоутов, его длинное красное пальто развевалось позади него, как плащ. Он взялся за парусиновую обмотку и начал снимать её сильными порывистыми движениями, продвигаясь всё дальше вдоль свёртка. Показался плавник, затем полоса угольно-чёрной плоти и мёртвый чёрный глаз. Отбросив холстину наземь, он явил колоссальное тело огромной белой акулы.

Анна ахнула.

– Ого, какая громадина! – воскликнула она.

Акула лежала, повалившись на бок, её мясистые отведённые губы обнажали ряды острейших зубов. На боку зияла глубокая колотая рана.

Матросы радостно загоготали, но сам Кастион выглядел мрачным и задумчивым. Когда его матросы столпились вокруг него, чтобы выкрикнуть его имя, он осёк их коротким взмахом руки.

– Нечему тут радоваться, только не сегодня, – сказал он им, вытаскивая нож из-за пояса и встав на колено рядом с акулой. – Враг ходит среди нас.

Элли схватила Анну за руку и потащила прочь, пока Кастион не заметил их. Они слонялись по докам, повсюду ища взглядом юркую тень.

– Посмотри! – возбуждённо вскрикнула Анна.

Сердце Элли стукнуло где-то в горле.

– Что?

– Вот те матросы такие красавчики.

– Ох, ради всего святого, Анна, – простонала Элли. – У нас есть заботы поважнее!

Анна вздохнула, тоскливо поглядывая на моряков.

– Надо было мне принести им цветов.

Элли потащила Анну обратно к твёрдой земле. Она почти потеряла надежду снова отыскать след Сифа, когда вдруг заметила крохотное сиреневое пятнышко у себя под ногами.

– Я нашла их! – воскликнула Элли. Следы увели девочек прочь от Большой Верфи, вдоль узкого проулка и пропали в тени неимоверно покосившегося собора, наполовину осыпавшегося в море. Элли почувствовала, как холодок сжал сердце.

– Чего ради он пошёл туда? – вопросила она.

– Неважно… мы не можем пойти за ним, – сказала Анна. – Это небезопасно.

– Это совершенно безопасно. Нечего бояться, Врага там давно нет.

Вероятно, некогда это было впечатляющее и даже повергающее в трепет здание, но века дурно с ним обошлись. Огромные плиты были вывернуты из его боков, крышу, словно оспины, испещряли покрытые сажей дыры, из которых, верно, били гейзеры пламени. Возле ужасающего арочного зияния, служившего входом, стояла деревянная табличка:

Элли знала, что табличка была неточна – об этом ей сказала мать. В те времена Инквизиции ещё не было, была только горстка отчаявшихся беглецов, уцелевших во Вражеском разрушении, а Селестина ещё не была святой, а просто бесстрашной женщиной с гарпуном и твёрдой рукой. Когда Элли сообщила всё это Анне, та протяжно зевнула.

– Хватит выпендриваться.

Элли прокралась внутрь, с опаской посматривая по сторонам. Собор Св. Селестины выглядел точно так же, как и во время первой битвы семь сотен лет тому назад. Массивные колонны поднимались к своду, две только рухнули и лежали, расколотые, на полу. Здание накренилось вдоль склона, и море захлёстывало через пробоины в стенах и затопило добрую половину полов. Высокое витражное окно вырастало прямо из воды.

– Элли, сколько можно повторять, нечего нам тут делать, – запротестовала Анна.

– Можно подумать, ты не была здесь раньше, – отозвалась Элли, указывая на серую каменную стену, где красным мелом было написано: АННА БЫЛА ЗДЕСЬ.

– Это могла быть любая другая Анна. Это очень распространённое имя.

– Если ты боишься, можешь встать у входа и следить, что сюда никто не идёт.

Но Анна только скривила губы. Они прокрались в глубь здания, следуя вдоль цепочки истаивающих сиреневых следов, направляющихся к воде. Сифа нигде не было видно. Они прошли мимо скопления высоких статуй мужчин и женщин в рясах, три из них были отброшены в сторону, к стене собора, где лежали грудой расколотых кусков, оставив после себя только обломленные ноги. Четыре раза Элли и Анна прошли мимо странного теневого силуэта на стенах, широко распластавшегося и раскинувшего руки, как будто кто-то нанёс на камни огромный рисунок углём. Куда ни посмотри, в камне были глубокие царапины, будто человеческие ногти корябали камень, словно масло.