– Ну, наша история совершенно особенная.

– Я не о том, – перебила его я, – все гораздо серьезнее.

Мэл это понял и вопросительно посмотрел на меня.

– Очень многие люди умирают молодыми, пережив в жизни какую-нибудь совершенно невероятную историю любви. Вся их жизнь равна этой истории любви, весь жизненный запас испит до дна, и большего им не дано.

Я долго думала об этом, я знаю, что так бывает.

– Тебе надо поменьше смотреть телевизор.

– Просто удивительно, как вы, мужчины, легкомысленно относитесь к жизни, – надулась я.

Мэл расхохотался, взял меня за руку и положил на землю рядом с собой. Птичьи голоса были слышны высоко над нашими головами, а далекие макушки елей, склоняясь все ниже и ниже, закрывали нас собой.

– Да, – сказал Мэл, – наша история будет длиться еще очень долго, я тебе обещаю.

– Я это запомню, – улыбнулась я.

* * *

Спустя несколько дней в долине приземлился вертолет. Из окна коттеджа я видела, как Мэл Рэндон подошел к этому вертолету и о чем-то помахал руками с вышедшими из него людьми. Чуть позже люди пожали плечами, сели в вертолет и улетели.

Когда Мэл вошел в коттедж, я сделала вид, что не заметила никакого вертолета. Мэл внимательно посмотрел на меня и тоже ничего об этом не сказал.

Но еще через пару дней, когда Мэл был с самого раннего утра далеко в лесу на охоте, в долине приземлился тот же самый вертолет, и из него вышли те же люди. На этот раз помахать руками к ним вышел управляющий пансионатом. Люди опять пожали плечами и улетели.

Я вышла из коттеджа и внимательно посмотрела на управляющего. Он немного походил по примятой траве, потом оглянулся и встретился со мной взглядом. Я увидела, что он опустил глаза, а потому вздохнула и сама направилась к нему. Когда-то я должна была что-нибудь узнать.

Я подошла к управляющему. Он улыбнулся мне и возвел глаза к небу.

– Сегодня особенно сильно жарит солнце, – сказал он, и радости его не было предела.

– Этот вертолет прилетал за Мэлом? – спросила я.

– Вчера солнце так сильно не жарило, – сообщил управляющий.

– Я понимаю, Мэл просил вас не говорить со мной на эту тему.

– Не знаю, какая погода будет завтра, – не унимался управляющий, – думаю, тоже неплохая.

– Его разыскивает жена?

– Очень скоро нас всех поглотят зыбучие пески времени, – сказал управляющий, внимательно посмотрев на меня, – никто из нас и не вспомнит о тех мелочах, которые не давали нам жить так, как мы хотим.

Я помолчала.

– А что говорит Мэл? – спросила я.

Управляющий вздохнул.

– Мэл говорит, что эта история ему порядком надоела.

– Но это его история, он должен разобраться в ней сам.

– Не всегда человек может разобраться со своей историей сам.

– Вы живете среди природы. Здесь все совершенно по-другому.

– Человек тоже вышел из природы.

– Человек считает себя умнее всех, а потому он придумал для себя новые законы существования и строго их придерживается.

– Все равно никто не знает, – сказал он мне, – как именно надо жить.

– А потому надо жить так, как требуют обстоятельства, человек всю жизнь зависит от обстоятельств, а также мыслей и желаний других людей.

– Иногда совершенно не обязательно слушать других людей, достаточно быть правым перед самим собой.

– У меня нет другого выхода, – сказала я, – мне надо уйти.

Управляющий вздохнул

– Может, все-таки лучше подождать, пока не вернется с охоты Мэл?

– Нет, – сказала я, – ведь времени у меня больше нет.

А потому я собрала свои вещи, и через некоторое время вертолет управляющего поднял меня на такую высоту, откуда как на ладони были отчетливо видны и зеленая долина, и голубое озеро, и снежные вершины скал.

Где-то далеко внизу, наверное, уже возвращался с охоты уставший Мэл Рэндон, и, должно быть, он видел взлетающий над горами вертолет. Но вряд ли он мог предположить, что это я улетала от него.

Но у меня не было другого выхода, я должна была дать Мэлу Рэндону возможность самому разобраться с этой ситуацией. Да, наша с ним история была патологически обречена на провалы. Но, быть может, именно поэтому она и не заканчивалась?

* * *

Не поверите, но не прошло и пяти минут после того, как я переступила порог родного дома, как ко мне пришла моя сестра. И я в очередной раз подивилась тому, как быстро распространяются в этом мире сплетни. Ведь в этот самый момент о том, что я наконец-то появилась в городе после столь неожиданного отъезда, наверное, знали даже те люди, которые совершенно не собирались ничего об этом знать.

– Где тебя черти целый месяц носят? – набросилась на меня Роза еще с порога.

Судя по возбужденному виду, у нее были какие-то важные новости, которые заставили ее покрыть весьма неблизкое расстояние между нашими домами буквально за несколько минут.

– Что у тебя опять случилось? – спокойно спросила я.

– У Нэнси завтра свадьба! – радостно вскричала Роза.

У меня остановилось сердце.

– Но еще ведь не конец лета, – слабым голосом произнесла я.

– Ну и что?

– Но Корриганы давали вам время подумать до конца лета.

– О, Корриганов можно прекрасно понять, их очень беспокоило то, что будущая невестка работает горничной у чужих людей, ведь это так не престижно, – стала делиться новостями сестра, – а потому они решили перенести день свадьбы.

Но я закрыла лицо руками, потому что больше ничего не хотела видеть, знать и ощущать.

Я чувствовала, что Роза еще немного потолклась возле меня и даже пошумела кое-какими предметами в моем доме, но больше она не стала ничего говорить. С трудом верилось, что она чувствовала себя виноватой, ведь у нее были собственные планы на жизнь единственной дочери, и она не собиралась от них отступать.

Через некоторое время я услышала, как громко хлопнула входная дверь. Сестра ушла восвояси, ведь делать ей в моем доме было больше нечего. А я опять осталась одна, и мне нужно было приходить в себя.

Вечером ко мне пришла Нэнси, она вошла в мой дом и улыбнулась, и все более-менее встало на свои места.

– Привет, – сказала Нэнси.

– Привет, – сказала я.

– Ну что, мы будем пить твой лечебный чай? – сказала Нэнси.

Я отвернулась и стала заваривать чай.

– Ты так и будешь сегодня молчать? – спросила Нэнси.