сам Сакстон не виноват в том, как все сложилось, но в его лице она видела руку Судьбы, которая одним махом смела со стола все ее светлое будущее, так трепетно выстроенное в мечтах. А что же теперь? Темный замок со слугами-призраками и супруг, пугавший ее до дрожи… который хочет денег ей посулить за близость будто какой-то…

— Вы думаете… что чудовище может соблазнить меня своим богатством? – Не сказала, а с горечью выплюнула ему в лицо девушка и, ведомая странным, мстительным порывом, протянула к нему руку, одним движением сорвав черную маску.

Лишь на краткий миг Валери увидела его искалеченную шрамами половину, но куда ярче уродства в ее памяти запечатлелся страх, отразившийся в темных глазах Сакстона.

— Опусти взгляд! Отвернись! – Завопил он, прикрывая одной ладонью лицо, а другой хватая девушку за ворот платья и толкая в сторону лестницы наверх.

— Ты считаешь меня глупцом? Обидно, Валери! Я знаю все про себя! Лучше, чем кто-либо в этом мире! – Кричал он вслед убегающей девушке. - Упрямься сколько хочешь, слышишь, Валери? Все равно все будет так, как я скажу!

22

В своих покоях она плакала от страха… и сожаления. Где-то в глубине души девушка хранила глупую надежду на то, что граф прячет под маской вовсе не шрамы, а только лишь свою душу. Носит ее скорее для поддержания образа мрачного и таинственного человека, а на деле скрывает с ее помощью ранимую натуру, отсеивая тем самым нежелательных людей. Но если его шрамы – правда, то, быть может все было именно так, как говорили люди?  

И все же Валери сложно было представить человека, в чьей душе не было бы места добру!

Вероятно, Граф Сакстон и правда имел мало общего с тем образом, который она хранила в душе и тем, который явился ей во сне. Уж скорее он сам все это время говорил ей правду… и все окружающие не лгали, называя Сакстона жестоким садистом и убийцей.

Это пугало. По-настоящему пугало Валери, ведь теперь она была его законной супругой.

Сбросив с себя ненавистное алое платье, девушка до обеда следующего дня не выбиралась из постели, даже не притронувшись к завтраку, принесенному молчаливым Боулом. А к полудню, приняв ванну и переодевшись в более удобное, но все же вычурное темно-зеленое платье, с большими рукавами-фонариками и лифом, расшитым настоящими изумрудами, потерпела неудачу, попытавшись выйти из комнаты.

Ее заперли. Без объяснений и возможности их получить!

Безуспешно пробарабанив в дверь больше часа и отчаявшись дозваться Боула, Валери сдалась. Пообедала остывшими булочками с ветчиной и холодным кофе, а после легла на кровать, ожидая, что придет к ней раньше: старость или сменивший гнев на милость муж.

В конце концов она действительно оскорбила его, пренебрегла гостеприимством, да еще и сорвала маску, тайну которой он так ревностно оберегал.

И опять девушка не угадала. Первым к ней пришел сон, а позже, ближе к вечеру, аккуратно позвав ее от дверей, Валери разбудил Боул.

— Это вы? – Сонно спросила девушка. – Что вам нужно, Боул? Хотя, не отвечайте, мне все равно. Если у вас с собой нет еды, идите откуда пришли.

— Уже почти семь, - виновато отозвался слуга, - время ужина. Граф ждет вас.

— Что? После всего? – Изумилась Валери, но с постели все же поднялась.

Поправляя прическу перед зеркалом, раздумывая, не стоит ли сменить помявшееся во время сна платье, молодая графиня в то же время отчетливо ощущала тревогу, отдававшуюся дрожью во всем теле.

Что если граф не простил ее?

Что если придумал изощренный способ отомстить за нанесенную обиду?

Что ж, если и так, то Валери вряд ли могла от него защититься. Как он и кричал ей вслед – все будет именно так, как он захочет.

В этот раз супруг встретил ее у лестницы, предложив свою руку, чтобы проводить за стол.

Было ли то особым знаком или, быть может, Сакстон вновь позволил себе подглядывать за ней, но сегодня он был облачен не в черный, а в темно-зеленый камзол, бывший практически в тон ее изумрудному платью.

Лицо под непроницаемо черной маской сохраняло холодно-вежливое выражение. И когда граф поцеловал руку своей супруги, и когда подвинул ее кресло, приглашая сесть.

Лишь только разместившись напротив, по другую сторону стола, на котором в этот раз было выставлено намного меньше блюд, мужчина позволил себе нарушить тишину.

— Прошу простить меня за то, что было вчера, Валери. Ты во многом права. Без тебя здесь было бы слишком тихо и пусто.

Пожалуй, это было неожиданно. Не зная, что ответить, девушка пододвинула к себе ближайшее блюдо с картофелем, запеченным с овощами и, наполнив свою тарелку, попыталась сосредоточиться на еде.

Граф, как и прежде, ограничился лишь бокалом вина.

Валери показалось, что он нервничал из-за тишины за столом. Неужели переживал о том, не обиделась ли она на него за грубое обращение? Но ведь и она вела себя не лучше. Что ж, если так, то это было ей даже на руку…

— Тебе нравится твоя комната? Если вдруг желаешь что-то изменить, просто скажи об этом Боулу и все доставят тебе на следующий же день.

Комната? После всего его волнует нравится ли ей цвет балдахина или оформление шкафов? Неужели она права и граф нервничает… потому и этот неожиданно яркий для него наряд, неизвестно почему вспомнившиеся манеры и конечно же учтенное пожелание насчет количества блюд на столе…

— Почему ты не отвечаешь, Валери? – Скорее взволнованно, чем настойчиво спросил он. – Просто скажи, что еще я могу сделать, чтобы ты перестала хмуриться?

— Я скучаю по своим родным. -  Выпалила девушка неожиданно даже для самой себя.

Неожиданно, но слова эти действительно шли от ее сердца. Вот только мужчина напротив опять все испортил. Перестав заискивать и улыбаться, он отпил из своего бокала и сказал тоном, не терпящим возражений:

— Забудь о них, для тебя их больше нет.

— Может это вам хочется забыть… - осторожно начала девушка, - все, что было раньше. А мне очень дорого мое прошлое. Я люблю в нем все – и хорошее и плохое, даже если вам этого не понять.

— Да что ты знаешь обо мне? Ничего. – Не столько резко, сколько устало ответил граф.

Должно быть, Валери вновь ступила на очень зыбкую почву. Маска, его прошлое, его настоящее – все