– Сейчас я понимаю, насколько город был перепуган и сконфужен, Вера. Они три дня не знали, как к нам подступиться. Простите их, если можете. И простите нас, что мы сразу не разобрались.

– Эти… Они с самого начала поставили на Саре крест, – сказала Вера. – Для них нет браслета – нет ребенка. Ничего, Сара выдержит, девочка в лесу как дома. И на болоте тоже. Я знаю. Я не пускала ее туда без спасательного жилета и держала наготове машину, чтобы выдернуть дурочку из трясины. Она тонула дважды. Потом ей это надоело, и она перестала тонуть. По-вашему, я сумасшедшая?

– А что вы еще могли? – Билли хмыкнул. – Дети, дети, дети, хлоп мою железку…

– По-моему, вы прекрасны, Вера, – сказал я.

Повисла неловкая пауза. Ее создавал Билли.

– А пойду-ка я за феном, – решил он. – Ванья, снимай эту штуку.

Я потянул с себя комбез. Вера стояла, все еще в фартуке и перчатках, и смотрела, как я раздеваюсь.

Под комбезом у меня было специальное трико. Клянусь, я настолько потерял голову, что не постеснялся бы предстать голым перед Верой, но сейчас был явно не тот момент.

Она ведь знала, какой я без одежды. А я знал о ней еще больше.

Господи, ну что я натворил, вот же угораздило.

– Экологический колледж в Балтиморе готов принять Сару уже этой осенью, несмотря на ее возраст, – сказала Вера. – Она сама договорилась с ними. Поставила меня перед фактом.

– Вы уедете с ней?

– На время. Полгода, может быть, год. Посмотрим.

Мы разговаривали так, словно девочка жива.

Вчера Сара была жива точно.

Маленькая эгоистичная дрянь.

Поймаю – убью. Как родную.

От одной мысли, что одиннадцатилетняя девчонка, пусть и очень самостоятельная, проторчит еще ночь в болоте, я готов был оборвать на себе все волосы.

– Вера, не смотрите так, – попросил я, вешая комбез на веревку. – Мне надо переодеться, сейчас вернусь.

– Вы неправильно меня поняли, Иван, – произнесла Вера неожиданно севшим голосом. – Я не жду от вас новостей. Раз уж вы решили… Я просто на вас смотрю. Вы особенный. Вы единственный человек, который захотел помочь. Лейтенант трясется за свою репутацию, Вейланд исполняет соседский долг, бабушка Харт просто добрая старушка… Я не верю, что спасатели ходили по болоту, Иван. Зачем им это? Все слепо верят технике и боятся испачкаться. Даже мой муж ни разу не ступил там ногой на землю. И мне не позволил идти туда.

– Какая там земля – трясина… А вы?..

– Несколько раз провожала Сару, недалеко. Просто чтобы посмотреть, как ловко она бегает по этим кочкам. А когда она приходила назад, я напивалась и била посуду. Одна, на кухне. Потом вроде бы привыкла. Ничего, что я рассказываю?

– Ничего, что я без шляпы?

– Идите, одевайтесь. – Вера отпустила меня царственным жестом, посмотрела на свою руку в хозяйственной перчатке и расхохоталась. Впервые. Я обомлел. Кажется, я расплылся в глупой ухмылке.

Билли с феном все не шел. Вера смеялась. Я опасался, что смех перейдет в истерику, – но нет. Истерик больше не будет. Вру, случится одна, когда мы приведем Сару.

Если.

– Оставайтесь на обед, Иван. Скоро вернется муж, расскажете ему, как летали к далеким планетам. Он работал для НАСА в свое время. Мне тоже будет интересно. А бабушка Харт подождет. Она умеет ждать. Здесь все женщины это умеют. Им больше ничего не остается.

– Мы не летали далеко, Вера. И мы не из НАСА.

Стало очень грустно, как никогда раньше, от того, что мы не добрались до серьезных планет. Ради Веры я бы прорвался. Не знаю, каким образом. На голых нервах.

– Я вас расстроила, Иван, – кивнула своим мыслям Вера. – Это… Не ваша тайна?

– Просто никто не поверит, – сказал я. – Вам должно быть знакомо. Когда никто не верит.

И ушел одеваться.

Билли работал феном, держа комбинезон на вытянутой руке.

– Рот у нее маленький, – осчастливил меня ценным наблюдением Билли. – Губки пухленькие, сексуальные, а ротик на самом деле всего ничего. Широко не откроется. Будь готов, хлоп твою железку. Ты чего такой кислый, Ромео? Ну, не дошли мы до Юпитера, а кто виноват, хлоп твою железку?

– А в глаз? – спросил я, застегивая джинсы.

– Никогда не был шафером на свадьбе, – сообщил Билли, глядя в сторону. – Теперь свадьба такая редкость… Даже среди натуралов. А мы ведь с тобой самые натуральные из натуралов, ага, Ванья?

– В России женятся сплошь и рядом. Могу замолвить за тебя словечко.

– Спасибо, не надо. Слыхал про русские свадьбы. Я столько не выпью. Да и как-то это негигиенично – теплую водку из потной туфли невесты… Когда будем портить комбезы?

Я закусил губу. Комбинезоны было очень жалко. Конечно, это всего лишь расходный материал, и у Билли в багажнике еще пара. Но как я себе представил варварскую операцию по выковыриванию всей – всей! – электронной начинки из нашей рабочей одежды… И возни часа на два.

– А то купим рыбацкие шмотки? – предложил я не слишком уверенно. – Тут в магазине отличные сапоги-штаны. Куртки, накомарники… Репеллентом намажемся.

– Это, конечно, редкостный кондом, – Билли помахал комбинезоном в воздухе, – но лучше него для лазания по болоту ничего нет. И сапоги рыбацким не чета. И «дыхалка». Я придумал, как снять с нее автомат запуска, буду вручную подключать, если опять в озеро упаду.

– Лучше не падай. Знаешь, как я напугался?

– Знаю, командир, – Билли крепко хлопнул меня по плечу. – Ты, конечно, зря за мной прыгнул, но все равно спасибо. Тащи свою резинку сюда, высушу. И спроси у миссис Сэйер, где в городе приличная мойка. Я про дисциплинарное взыскание не забыл!

Вера сидела на крыльце и глядела в сторону леса. Она ненавидела лес, день изо дня отнимавший у нее дочь. И прощала его, потому что дочери так было надо. Все-таки, подумал я, дети – это тихий ужас. Никогда не знаешь, как они тебя подставят. Одни мои племянники чего стоят. Вроде совершенно нормальные сорванцы. Машины, спорт, оружие, девочки, невинные сетевые развлечения. Потом – хлоп! Попадаются на хакерской атаке, да такого уровня, что дядя-астронавт еле выручил. Пришлось своим камушком помахать кое у кого перед носом.

– Вы догадываетесь, кто там?..

– Пятьдесят на пятьдесят. – Я сел рядом с Верой. Чуть ближе, чем следовало. Она не отодвинулась. Наоборот, она хотела, чтобы я оказался совсем рядом. Хотела и боялась себе признаться в этом.

– Вера, почему лейтенант не сказал мне, что девочка брала с собой армейский рацион? Он же знал. Я вообще массу всего услышал только от вас.

– Гибсон ее похоронил, – сказала Вера просто. – Ее все похоронили, кроме меня, как только заглох браслет. Им так проще и понятнее жить. Это не жестокость, они и к себе относятся… Чисто механически.