– Леонид, – строго потребовала подруга, – не заговаривай мне зубы! Немедленно признавайся, куда ты нас везешь.

– Зубы? – Маркиз скривился, как будто раскусил лимон. – Правда, что-то меня зубы беспокоят, особенно нижняя правая пятерка. Пожалуй, стоит сходить к стоматологу. Есть одна милая девушка на Суворовском проспекте, руки просто золотые…

– Какая еще девушка? – Лола позеленела. – Руки, говоришь, золотые? А какие еще части ее тела ты изучил? Уже со стоматологами крутишь романы? По-моему, это извращение, на грани садомазохизма.

Тут до нее дошло, что Леня поймал ее в ловушку и увел разговор от главного. Она сердито ткнула Маркиза кулачком в бок:

– Немедленно говори, куда мы едем!

От неожиданности Леня резко крутанул руль, машина вильнула и едва не врезалась в газетный киоск. С трудом вернув ей равновесие, Леня покосился на партнершу и дал волю раздражению:

– С ума сошла? Я же все-таки за рулем! Мы могли разбиться! Хорошо, на улице никого нет.

– Если хочешь добраться до места живым, сейчас же признавайся, куда мы едем.

– Да мы, собственно, уже приехали. – Маркиз затормозил перед обширным пустырем.

– Мы что, будем жить на улице? – Лола вглядывалась в темноту. – Пу И, ты слышал? Этот ужасный человек все-таки лишил нас крова! Мы будем жить под мостом и питаться объедками…

– Где ты видишь мост? – Маркиз повернулся к ней. – Лично я никакого моста не вижу.

– Тем более! – отрезала Лола. – Под мостом хотя бы можно спрятаться от непогоды, а здесь, под открытым небом, нас занесет снегом…

– Во-первых, никакого снега пока нет, на улице вообще тепло. Во-вторых, кто тебе сказал, что мы будем жить на улице? Я попросил старых друзей, и нам выделили прекрасный комфортабельный трейлер со всеми удобствами.

– Трейлер? – Лолиному возмущению не было предела. – Я не ошиблась? Мы будем жить в передвижном сарае, как кочевые народы?

– Не в передвижном сарае, а в доме на колесах, – поправил ее Маркиз. – Там есть душ, кухонька, даже стиральная машина. И вообще, мы переезжаем сюда ненадолго, пока не разберемся с этими чертовыми часами.

Лола прикусила язык – вспомнила, что сама в помутнении рассудка развесила объявления насчет найденных часов, с чего и началась череда их неприятностей.

Она вгляделась в темноту и действительно увидела на пустыре ряды трейлеров. В некоторых из них, несмотря на поздний час, светились окна. За трейлерами виднелся огромный шатер.

Неожиданно ночную тишину прорезал звук, похожий на то, как если бы кто-то запустил мотор гоночного мотоцикла. Пу И вздрогнул, прижался к хозяйке и тоненько заскулил.

– Что ты, детка? – погладила его Лола. – Чего ты испугался?

Звук, который она приняла за рокот мотоцикла, неожиданно изменился – перешел в низкое подвывание, а дальше в лающий кашель, от которого у Лолы кровь застыла в жилах.

– Что это? – прошептала она, вцепившись в Ленин локоть.

– Лев рычит, – ответил тот как ни в чем не бывало.

– Что? – завопила Лола. – Разве в нашем климате водятся львы?

– Конечно. – Леня казался спокойным. – В зоопарке, например.

– Так это?.. – Лола начала догадываться.

– Нет, это не зоопарк, если ты это имеешь в виду. Это цирк, – Леня кивнул на виднеющийся впереди купол, – передвижной цирк-шапито. У меня здесь работают старые знакомые, они разрешили нам пожить в свободном трейлере. Сезон заканчивается, часть артистов разъехалась по зимним квартирам, и вагончики освободились. А вот за нами и пришли!

К машине приближался мужчина средних лет в камзоле и сапогах для верховой езды.

– Леня, привет! – Он протянул Маркизу руку. – Можете занять вон тот вагончик справа.

Вагончик оказался тесноватым, но чистым и уютным. Лола все равно дулась, хотя с новым домом ее несколько примирило то, что здесь нашлась не только стиральная, но и посудомоечная машина.

Тем не менее, когда Ленин знакомый удалился, она не выдержала:

– Неужели нельзя было найти нормальное жилье? Хотя бы снять номер в приличной гостинице?

– Лолка, сама подумай – в гостинице нас в два счета найдут. Не говоря уже о том, что не всякая гостиница примет постояльцев с собственным передвижным зоопарком. Здесь нас никто не найдет, и своих зверей в цирке столько, что наши никому не помешают.

– Хорошо, пусть не в гостинице, но почему нельзя было арендовать квартиру?

– Посреди ночи? – фыркнул Маркиз. – Опять же не всякий хозяин сдаст жилье квартирантам с собакой, котом и попугаем.

– Пу И – не собака! – привычно возразила Лола. – Пу И – ангел, случайно оказавшийся на нашей грешной земле.

Как раз в этот момент Пу И зевнул и покачнулся от усталости.

Дело было решено: Лола уложила своего любимца на коврике и сама прикорнула на одной из узких кроватей.

Через полчаса вся компания спала, только глаза Аскольда светились в темноте зелеными огнями. Кот прислушивался к доносящимся от соседей звукам – лаю, мяуканью и рычанию четвероногих артистов цирка-шапито.

На следующее утро Леня поднялся довольно рано. Он умылся и сварил себе кофе.

Лола еще спала, Пу И под утро перебрался к хозяйке и теперь сладко посапывал у нее на подушке. Перришон тоже спал, спрятав голову под крыло. Только верный Аскольд присоединился к хозяину – может, не столько из дружеских чувств, а просто в надежде перехватить что-нибудь вкусное. Леня решил, что такую преданность стоит поощрить, и выдал коту приличный кусок ветчины.

Когда в вагончике запахло свежим кофе, Лола выглянула из-за перегородки и протянула сонно:

– Куда ты собрался ни свет ни заря?

– Сейчас вовсе не так уж рано, – ответил Маркиз. – Кофе хочешь? Правда, круассанов нет.

Лола задумалась, но тут у нее за спиной тоненько тявкнул Пу И. Ему стало одиноко без хозяйки.

– Нет, я еще посплю, – пробормотала Лола, потягиваясь. – Тем более что круассанов все равно нет. А все-таки куда ты?

– Хочу наведаться к Ивану Францевичу, показать ему эти злополучные часы.

– А, тогда ладно, – сонным уютным голосом промурлыкала Лола. – Только возвращайся скорее, а то нас здесь съедят львы.

– И тигр-ры! – подал голос проснувшийся Перришон.

Иван Францевич Миллер, к которому отправился Маркиз, был ювелиром. Но не просто ювелиром, а ювелиром по призванию, ювелиром от бога, один из лучших ювелиров города, а возможно, и всей страны. Он занимался драгоценными камнями и изделиями из них лет семьдесят с лишним – с военных времен.

Это кажется невероятным, ведь в те далекие годы он был совсем ребенком.

Но именно тогда маленький Ваня Миллер с матерью оказались в далекой Каракалпакии. Его мать Эльзу Генриховну, как и большинство немцев тогдашнего Ленинграда, перед войной отправили в ссылку.