Он прислонился к дверной раме, скрестив руки на груди. Софи нахмурилась, не обращая внимания на то, что он переоделся. До этого она видела его только в деловых костюмах, но прямо сейчас, в мягких, потертых джинсах и выцветшей черной футболке, которая облегала его четко очерченное тело, он выглядел совершенно великолепно.

— Который час? — спросила она, дезориентированная темнотой и близостью Люсьена.

— Почти полночь.

Софи прищурилась глядя на него. Она спала больше трех часов. О Боже. Она находилась в секс-клубе. Только небеса знали, что происходило на данный момент этажом ниже.

— Люсьен. Это неправильно. Мне не следовало сюда приходить, — ее голос был более хриплым, чем она ожидала.

Он покачал головой и исчез на несколько секунд, затем вернулся с подносом. Найт положил его на кровать рядом с ней, и сел сам.

— Ешь. Должно быть ты проголодалась.

Софи взглянула на большое количество еды. Аппетитные бутерброды. Фрукты. Шоколадные трюфели.

Девушка снова взглянула на Люсьена, удивляясь тому, что он ожидал, будто она будет сидеть тут голая и перекусывать. Софи была его персональным помощником. Он был ее начальником.

— Так вы приветствуете всех новых сотрудников, Люсьен? Поездка в клуб, быстрые ласки и бутерброд? Это не очень классно.

Она хотела его оскорбить, но в ответ на ее грубость, мужчина только рассмеялся.

— Это были не быстрые ласки, Софи. Это была только прелюдия.

Девушка почти решилась съесть сэндвич, когда его слова вытолкали все мысли о еде из ее головы.

— Прелюдия?

Он кивнул и достал себе черешню из чаши.

— Прелюдия, — мужчина впился зубами в темную, глянцевую кожицу черешни и разорвал мякоть плода.

В разговорах с ним всегда был элемент неожиданности; Найт был столь же непредсказуем, как ртуть. Софи молча наблюдала за ним и ждала большего.

— У меня есть для тебя предложение, — он потянулся за другой ягодой.

Софи покачала головой. Когда ее реальность успела исчезнуть? Она внезапно поняла, как чувствовала себя Алиса, когда упала в кроличью нору. Кто-то вырвал Софи из реальной жизни и бросил в фантазию? Она была голая в секс-клубе, наблюдала, как воин-викинг смаковал черешню. Все это было не похоже на ее обычный вечер вторника. Девушка не могла говорить. Она не могла найти подходящих слов, чтобы описать происходящее.

— Останься со мной на всю неделю.

Вау. Софи знала ответ на этот вопрос.

— Что? Нет! — он, конечно, может и был великолепен, но тем не менее, явно полетевшим с катушек.

— Назови мне хоть одну вескую причину, почему нет, — сказал Люсьен и растянувшись рядом с ней на кровати, стал качать за стебель огромную черешню над своим ртом.

— Потому что... потому что я не хочу, во-первых.

— Конечно же, хочешь, просто ты боишься признать это, — он рассмеялся и раскусил вишню пополам. — Назови более вескую причину, пожалуйста.

Софи покачала головой.

— Ты самый нахальный и дерзкий человек, которого я когда-либо встречала.

— Бла-бла-бла, продолжай, — мужчина жестом призвал ее перечислять другие причины.

Она уставилась на него, разочарованная. Софи оказалась в ловушке. Ее одежда была разбросана на другой стороне комнаты, а простыня прижата его телом. Только устроив ему маленькое стриптиз-представление она могла избежать этого разговора, и Люсьен прекрасно это знал.

Он повернулся к ней с большими, невинными голубыми глазами.

— У тебя есть кот? Это оно? Мистер Тибблс умрет, если ты не вернешься домой, чтобы накормить его?

Она сузила глаза и отвернулась.

— У меня нет кошки.

— Значит, собака? Или двое маленьких орущих детей?

Софи вздохнула и плюхнулась на подушку, зажав простыню руками.

— Это просто я и Дэн.

— Которого там нет, — тихая манера его разговора лишила Софи гнева и сделала ее беззащитной. — Правильно. Давай начнем этот разговор снова. Оставайся со мной до воскресенья.

Софи приподнялась на локте и повернулась к нему.

— Для чего?

Его глаза скользнули по ней.

— Ты должна сделать это ради себя. Потому что ты молода и красива, и заслуживаешь гораздо больше секса, чем имела прежде. Ты заслуживаешь того, чтобы все знать, чтобы все чувствовать, и я хочу быть тем единственным, который тебе все это покажет.

— Тебе не приходило в голову, что я не хочу этого знать?

Он покачал головой и засмеялся, низким, сексуальных смехом.

— Мне приходило в голову, что ты думаешь, что не хочешь знать. Но затем я прикасаюсь к тебе, и ты оживаешь, — Люсьен приблизился к ней и взял персик с подноса. — Тебе не любопытно, Софи? Неужели ты, действительно, не хочешь знать?

Правила говорили, что Софи должна была отказаться, но его прямота требовала от нее такой же откровенности. Она не могла заставить себя лгать, но в равной степени не могла позволить себе признаться в правде.

Люсьен перевернул персик в руках, прекрасно осознавая, что это было нечто большее, чем невинный кусок фрукта.

Он провел кончиком пальца по бороздке на персике, и, возможно, погладил его дно. Найт сделал это снова, тонко проникая в ее мысли. Если бы он когда-либо перестал заниматься делами клуба и быть королем секс-империи, из него получился бы прекрасный гипнотизер.

— Оставайся, потому что я хочу тебя, Софи, — он поднес персик к носу и глубоко вдохнул. — Оставайся, потому что я могу заставить тебя чувствовать себя лучше, чем кто-либо другой, — мужчина приложил персик к губам, закрыл глаза и глубоко впился в него зубами.

Соски Софи набухли под простыней. Она не могла этого отрицать. Он выиграл. Ей хотелось, чтобы рот Люсьен впился в нее, а не в этот персик, но сказать этого она не могла.

Мужчина приподнялся на локте, отразив ее позу, затем поднес персик к губам Софи достаточно близко, чтобы она могла попробовать его.

— Укуси.

Закрыв глаза, девушка повиновалась его команде.

— Он такой же вкусный, как ты, — его слова ласкали ее, пока она смаковала мягкий фрукт. — Сладкий, — пальцы Найта коснулись ее рта, когда девушка сглотнула. — И такой соблазнительный.

Софи не могла остановиться. Она открыла рот и всосала его палец, облизывая сладкие персиковые соки вокруг него своим языком. Когда девушка открыла глаза, он медленно высунул палец из ее рта и засунул в свой.

— Мне нравится твой вкус, — сказал Люсьен. — Скажи, что ты останешься.

Софи кивнула ему.

— Останусь, —