Заметив приближающийся свет фар, Джейн повернулась и увидела, как рядом с патрульной машиной остановился «лексус». Из него вышла Маура Айлз, полы ее длинного пальто трепыхались на ветру, как накидка. Она оделась во все по-зимнему черное: сапоги, свободные брюки, водолазка. Подходящее одеяние для бостонской Королевы мертвых.

– Счастливого Рождества, – сказала Джейн. – У нас для тебя специальный подарочек.

Маура не ответила: ее внимание сосредоточилось на молодом человеке, лежащем у ее ног. Она стянула шерстяные перчатки и засунула их в карман. Ярко-красные латексные перчатки, которые она надела, не могли защитить от холода на таком ветру, и, пока пальцы не онемели, она поспешила присесть и разглядеть стрелы. Все три вошли в грудь спереди, две с левой стороны грудной кости, одна – с правой. Все три проникли так глубоко, что над грудью оставалась лишь половина ствола.

– Кажется, кто-то обзавелся на Рождество новехоньким луком и стрелами, – сказала Джейн. – А этого беднягу использовал как мишень для тренировки.

– Что тут за история? – спросила Маура.

– Охранник во время обхода увидел тело. Он клянется, что за три часа до этого, когда делал предыдущий обход, тела здесь не было. Место удаленное, так что никаких камер наблюдения. Свидетелей найти будет трудно, в особенности учитывая то, что канун Рождества.

– Похоже, это стандартные алюминиевые стрелы, все с одинаковым оранжевым оперением. Такие, вероятно, продаются в любом спортивном магазине, – сказала Маура. – Они вошли в грудь под немного разными углами. Других ран я не вижу…

– И мне это кажется странным, – подхватил Фрост.

– Это единственное, что кажется тебе странным? – спросила Джейн.

– Человека убивают тремя стрелами, все они входят ему в грудь. Чтобы зарядить в лук новую стрелу, требуются секунды две. Но разве этот парень не мог развернуться и броситься наутек? А он, похоже, стоял и ждал, пока кто-то три раза выстрелит в него.

– Я не думаю, что его убили стрелы, – сказала Маура.

– По крайней мере одна из них должна была прошить легкое или что-нибудь еще.

– Безусловно. Судя по их расположению. Но посмотрите, как мало крови натекло из этих ран. Посветите-ка сюда.

Джейн и Фрост навели лучи фонариков на тело, а Маура засунула руку под правую мышку и надавила на кожу пальцами в перчатке.

– В правой подмышечной впадине уже наблюдается синюшность и начинается окоченение. – Она подошла к телу с другой стороны. – А слева синюшности нет. Помогите мне положить его на бок. Я хочу получше разглядеть спину.

Джейн и Фрост присели на корточки рядом с телом. Стараясь не сместить стрелы, они положили тело на правый бок. Сквозь латексные перчатки тело ощущалось таким же холодным, как мясо только что из морозилки. Глаза на ветру щипало, и Джейн прищурилась, глядя на обнаженную спину, освещенную теперь фонарем Мауры.

– Это тело перемещали после его обнаружения? – спросила Маура.

– Охранник говорит, что он к нему даже не прикасался. А что?

– Ты видишь, что синюшность только справа? Кровь скапливалась там под воздействием силы тяжести, потому что он как минимум несколько часов лежал на правом боку. Но мы его увидели лежащим на спине.

– Значит, его убили где-то в другом месте. А сюда привезли в багажнике машины.

– Судя по трупным пятнам, так и произошло. – Маура попробовала согнуть руку убитого. – В конечностях трупное окоченение только начинается. Значит, смерть наступила от двух до шести часов назад.

– И его привезли сюда и положили на спину. – Джейн уставилась на три стрелы с оранжевым оперением, подрагивающим на ветру. – Какой был смысл протыкать его стрелами, если его уже убили? Тут какая-то символическая хрень.

– Возможно, это убийство в состоянии аффекта, – сказала Маура. – Преступник не получил достаточного эмоционального удовлетворения от убийства. И потому убивал его снова и снова, вонзая в него стрелы.

– Или стрелы имеют какой-то скрытый смысл, – заметил Фрост. – Знаете, кто мне приходит на ум? Робин Гуд. Грабь богатых, раздавай бедным. У него ремень из кожи страуса, такой немалых денег стоит. Похоже, деньги у парня водились.

– И тем не менее он оказывается на пристани мертвым и без рубашки, – сказала Джейн. Она повернулась к Мауре. – Если он умер не от стрел, то от чего?

В этот момент в аэропорту Логан взлетел еще один самолет. Маура стояла молча, синий и белый проблесковые огни патрульной машины высвечивали ее лицо. Она дождалась, когда стихнет рев двигателей, и ответила:

– Не знаю.

Маура не помнила такого холодного рождественского утра. Она стояла у окна кухни, сжимая в руках кружку с кофе. Если верить наружному термометру, сейчас минус пятнадцать, причем без учета холодного воздействия ветра, и дворик, мощенный плиткой, превратился в каток. Выйдя утром на улицу, чтобы взять газеты из почтового ящика, Маура поскользнулась на дорожке и чуть не упала, и ее спинные мышцы до сих пор побаливали от резкого движения, которое она сделала, чтобы сохранить равновесие. В такой день из дома лучше не выходить, и она порадовалась тому, что никаких дел у нее нет. Сегодня дежурил ее коллега Эйб Бристол, и она могла провести день за чтением, а вечером насладиться ужином в одиночестве. В раковине уже размораживалась баранья ножка, и бутылка «Амароне» ждала, когда ее откупорят.

Долив кофе в кружку, Маура села за кухонный стол почитать «Бостон глоуб». Рождественское издание было таким тонким, что казалось бессмысленным листать его, но в выходные дни Маура свято соблюдала свой ритуал: две чашки кофе, английская булочка и газета. Настоящая бумажная газета, а не пиксели с экрана ноутбука. Маура проигнорировала серого кота, который мяукал и терся о ее ноги, требуя второго завтрака. Месяц назад она взяла к себе это голодное животное, найдя его разгуливающим по месту преступления, и с тех пор дня не проходило, чтобы она не пожалела о своем поступке. Но теперь пути назад не было – кот принадлежал ей. Или она принадлежала коту. Иногда Маура затруднялась ответить, кто кому принадлежит.

Она оттолкнула кота ногой и принялась читать новую страницу в «Глоуб». Сообщение о вчерашнем трупе на пристани в газету еще не попало, но она увидела новости про убийство Кассандры Койл.

Кот вспрыгнул на стол и уселся на газету, пристроив задницу прямо на статье.

– Спасибо за комментарий, – сказала Маура и скинула кота на пол.

Он смерил ее полным презрения взглядом и удалился в кухню. «Значит, вот до чего дошло, – подумала Маура. – Я уже разговариваю с котом». Когда это она успела превратиться в еще одну кошатницу, попавшую под власть животного? Ей вовсе не обязательно было встречать Рождество в одиночестве. Она могла съездить в Мэн, посетить своего семнадцатилетнего питомца Джулиана в его школе-интернате. Могла устроить праздничную вечеринку для соседей, или пойти волонтером в бесплатную столовую, или принять одно из многочисленных приглашений на обед.