До десяти. Домой мы вернулись в половине одиннадцатого. После этого из дома больше не выходили.

— В каких отношениях вы были с дядей?

— А ни в каких. Мы мало знали друг друга и почти не встречались. Я уж и не помню, когда в последний раз и разговаривали-то о нем…

— Вам известно, что ваш дядя был очень богатым человеком?

Молодой человек рассмеялся.

— Богатым? Я думаю, это слово уже вышло из употребления в нашем повседневном языке.

— Не совсем так.

— Словом, он был богатым человеком? — повторил задумчиво Колечанский. — Ну а я-то какое отношение к этому имею? Я не могу, как говорится, отвечать за поступки моего дяди. Или вы, товарищ Зеленка, относите меня к числу заинтересованных в смерти своего дяди?

— Примерно так. То есть теоретически вы могли бы быть заинтересованы в том, чтобы убрать его с дороги. Ведь речь идет об очень большом состоянии.

— Что ж, я готов оценить вашу откровенность, — сверкнул глазами Колечанский. — Но и я буду откровенен. Я не стану вас уверять, что меня не интересуют несколько тысяч форинтов. Но и острой нужды у меня в таких суммах нет. Сейчас мы с женой живем у моих родителей. Осенью переезжаем в собственную квартиру. В основном мы уже приобрели всю обстановку. Ведь мы с женой оба работаем. Материальных трудностей не испытываем. Правда, машины у нас нет. Но я совсем не уверен, что стал бы ее покупать, если бы даже у меня были на это деньги. Конечно, для меня как для инженера это было бы престижно. Но разве я, не имея автомобиля, совсем пропащий человек? Наоборот, пожалуй! Вместо того чтобы быть слугой людей, я стал бы слугой вещей. Содержать машину — это же огромная потеря времени! Мой отец мог бы иметь машину, но и ему жалко тратить на это время. — Он улыбнулся. — А в общем суть дела в том, что я не убивал своего дядю. И меня не интересовал ни он сам, ни его богатство. И дома у нас нечасто говорили о нем. Круг наших интересов выходит за рамки обычных семейных дел. И может быть, за рамки сегодняшнего дня и страны в целом.

— Понятно, — кивнул Зеленка. — Ас вашим двоюродным братом вы в каких отношениях?

— Ну как вам сказать? — пожал плечами молодой инженер. — Родственники. Я знал, что у меня и с отцовской и с материнской стороны есть двоюродные братья. Но и в детстве не очень-то тянулся к ним. Вот с Радачи мы дружим через жен. Жены наши вместе в школе учились. В одном классе. Вместе сдавали экзамен на аттестат зрелости, вместе в университет поступили. Но я не знаю, относится это к делу?

— Да, да. Продолжайте!

— В общем, с Радачи мы дружим семьями. К тому же у нас стало традицией ездить вместе за город грибы собирать. И родители мои к нам присоединились. Одним словом, время проводим весело и не без пользы. Грибы собираем. Последний вот раз шампиньонов много набрали.

— Вы, конечно, знаете, что Радачи сейчас на отдыхе?

— Они говорили что-то такое. Но я это как-то мимо ушей пропустил.

— Значит, они не заезжали к вам проститься?

— К нам? Нет. А зачем?

— Что за человек этот Радачи?

— Мне думается, что у него голова больше, чем следовало бы, занята машинами. Впрочем, это и понятно. Он же шофер. Я в том смысле, что он спит и видит себя владельцем собственного автомобиля. Он вообще хотел бы жить на широкую ногу. Так что работой своей он недоволен.

— Когда в последний раз Радачи были у вас?

— В прошлое воскресенье. Когда мы ездили шампиньоны собирать. А во вторник они тоже заскочили к нам на минутку. Вот тогда они, наверное, и сказали жене, что едут отдыхать.

— А в Веспреме вы в последний раз когда были?

— Неделю назад. Ездил в командировку. Но в тот же день вернулся домой.

— У вас есть светло-коричневый костюм?

— Есть. Я в нем как раз за город езжу. Купил в прошлом году готовый.

— На нем есть какие-нибудь дырки, повреждения?

— Вы-то откуда про это знаете? — изумился молодой инженер.

— Так есть или нет?

— Есть. За что-то зацепился, вырвал кусочек материи. Из отворота.

— Не можете сказать точно, когда это было?

— Нет, точно я не знаю. Это мама заметила. На прошлой педеле.

— Вы охотитесь?

— Какая уж тут охота! Я же недавно женился. Рад, когда вместе с женой удается пойти куда-либо.

— Рыбачите?

— Нет.

— Собираете марки? Или что-нибудь еще в этом роде?

— Словом, вы интересуетесь моим хобби? Сейчас это модно, чтобы у человека обязательно было хобби. Есть у нас один инженер уже в годах. Под пятьдесят. Узнал, что в нашем кругу каждый имеет какое-нибудь хобби. И ему сразу стало стыдно, что у него нет увлечения…

«Интересно, что в ходе разговора он все время отвлекается от основной темы, — отметил для себя Зеленка. — Сознательно он делает это? Или уж такой образ мышления?»

— Вы не ответили на мой вопрос, — сухо заметил капитан.

— Нет, я никогда не собирал марок. Даже в детстве. Насекомых, было дело, собирал. Насекомые — это целый мир! Вы даже представить себе не можете, какое множество разновидностей насекомых имеется. И насколько они совершенны! Вы знаете, товарищ Зеленка, если бы, к примеру, на земле не было пчел, самый великий гений не смог бы их изобрести. Разнообразие жизни бесконечно! Пусть звучит тривиально, но это так. Я некоторое время покупал так называемые научно-фантастические книги. Но сейчас мне их попросту скучно читать, потому что они жалки. В них ни жизни, ни науки. Ни фантазии. Да и литературой их тоже не назовешь…

Зеленка рассмеялся. Потом, поймав вопросительный взгляд инженера, извиняющимся голосом пояснил:

— Вас, я смотрю, столько всего занимает.

— Извините, я опять увлекся, — покраснел инженер. — Давайте вернемся к нашим баранам. К сожалению, более точное алиби я в данный момент не могу вам представить. Но что в кино мы с женой были, это факт. И, вернувшись домой, мы тоже думали не о богатстве моего дяди. Своих проблем ведь тоже хватает.

— Ваша супруга кто по профессии?

— Она научный сотрудник. Биолог.

Зеленка задумался, а собеседник его тотчас воспользовался паузой:

— Вы с отцом говорили?

— Говорил.

— Вот это похоже на него. Даже не позвонил мне! Товарищ Зеленка, я бы на вашем месте мою мать и сестру не опрашивал. Молодые девушки, те вообще не имеют обыкновения интересоваться материальной стороной. А уж убивать из-за денег? Предумышленно? Да еще из охотничьего ружья!

— А насчет охотничьего