– Ну и как, во рту пекло? – спросил Лусио.

– Очень! И вкус у него отвратительный.

– Зачем же тогда ты его ел? – изумился Бениньо.

Путано и сложно я начал объяснять, что для западного человека познания дона Хуана в пейоте – чуть ли не самая изумительная вещь на свете. Еще я говорил, что все, сказанное доном Хуаном, – истинная правда и каждый может легко проверить это на себе.

Я заметил, что они слегка усмехаются, как бы пытаясь скрыть легкое презрение, и разозлился, осознавая всю неуклюжесть своих потуг и неспособность убедительно изложить то, что было у меня на уме. Я сделал еще попытку, но вдохновения больше не было, и получилось только пережевывание того, что уже сказал дон Хуан.

Он пришел мне на помощь, ободряюще спросив:

– Правда ведь, что ты не искал защитника, когда впервые пришел к Мескалито?

Я сказал, что не знал тогда об этом качестве Мескалито и что мною двигало только любопытство и страстное желание с ним познакомиться.

Дон Хуан сказал, что Мескалито очень хорошо со мной обошелся, потому что мое намерение было безупречным.

– Но все равно ты блевал и ссал где попало, да? – гнул свою линию Хенаро.

Я сказал, что пейот обладает и таким действием и что я тоже испытал его на себе. Все сдержанно засмеялись. Я почувствовал, что их презрение ко мне не только не уменьшилось, но даже несколько возросло. Все, кроме Элихио, потеряли к этой теме всякий интерес; он же внимательно меня разглядывал.

– Что ты видел? – спросил он.

Дон Хуан потребовал, чтобы я вспомнил все или хотя бы почти все подробности моих опытов с пейотом. Я полностью описал формы и последовательность переживаний. Когда я закончил, Лусио заявил:

– Ну если в пейоте сидит такой дьявол, то я рад, что не имел с ним дела.

– Ага, я же говорил, – засмеялся Хенаро, обращаясь к Бахеа, – эта штука точно делает людей психами.

– Но сейчас-то Карлос в своем уме. Как насчет этого? – возразил дон Хуан.

– А откуда нам знать? – парировал Хенаро.

Все, включая дона Хуана, засмеялись.

– Страшно было? – спросил у меня Бениньо.

– Конечно.

– Зачем же ты тогда ввязался в это дело? – поинтересовался Элихио.

– Так ведь он сказал – хотел знать, – ответил за меня Лусио. – Похоже, Карлос намерен сделаться таким, как мой дед. И тот, и другой твердят, что хотят знать, но какого черта они хотят знать – не имеет понятия никто.

– Объяснить это знание невозможно, – сказал дон Хуан, обращаясь к Элихио. – Оно индивидуально. Общее – только в том, что Мескалито раскрывает свои тайны каждому лично, один на один. Тому, кто настроен подобно Хенаро, я бы не советовал с ним знакомиться. Однако вполне возможно, что, несмотря на его настрой, Мескалито мог бы ему здорово помочь. Но узнать об этом не дано никому, кроме самого Хенаро. Это и есть то знание, о котором я говорил.

Дон Хуан поднялся.

– Пора по домам, – сказал он. – Лусио напился, а Виктор уже спит.

Через два дня, 6 сентября, Лусио, Бениньо и Элихио зашли в дом, где я остановился. Мы собирались сходить в чапараль поохотиться. Какое-то время они сидели молча, а я дописывал что-то в своем блокноте. Потом Бениньо вежливо засмеялся, как бы предупреждая, что сейчас сообщит нечто очень важное.

После предварительного интригующего молчания он снова хихикнул и сказал:

– Вот тут Лусио говорит, что не прочь попробовать пейот…

– Что, серьезно?

– Да, – отозвался Лусио, – я не возражаю.

Бениньо сдавленно хихикнул.

– Лусио говорит, что будет жрать пейот, если ты купишь ему мотоцикл.

Лусио и Бениньо переглянулись и оглушительно захохотали.

– Сколько в Штатах стоит мотоцикл? – спросил Лусио.

– Думаю, долларов за сто можно найти, – ответил я.

– Там ведь это не очень много, да? Ты вполне мог бы ему привезти, правда? – спросил Бениньо.

– Ладно, только сначала спросим у твоего деда, – сказал я, обращаясь к Лусио.

– Э, нет, – протянул он. – Деду – ни слова, он все испортит. Он – дьявол. Да к тому же стар и малость не в себе, поэтому не соображает, что делает.

– Когда-то он был настоящим магом, – добавил Бениньо. – Это правда… Мои старики говорят, что он был самым сильным из всех магов. Но потом пристрастился к пейоту и превратился в тряпку. Теперь он уже слишком стар.

– Только и знает, что несет всякие дурацкие байки о пейоте, – присоединился Лусио.

– Только это все – брехня, – сказал Бениньо. – Мы как-то раз попробовали. Лусио спер у него целый мешочек. Вечером по дороге в город мы эту гадость зажевали. Дерьмо редкостное. Чуть не разодрал мне всю пасть на куски. Сукин сын! Как будто черта жуешь… Прямо с рогами.

– А вы его глотали? – спросил я.

– Выплюнули, – сказал Лусио, – и весь чертов мешок выкинули.

Им обоим этот случай казался очень смешным. Элихио тем временем молчал. Он сидел с отсутствующим видом и даже не смеялся.

– А ты не хочешь попробовать, Элихио? – спросил я.

– Нет. Только не я. Даже за мотоцикл.

Лусио и Бениньо снова дико захохотали – их развеселил ответ Элихио.

– Но, по правде говоря, – продолжал он, – дон Хуан меня порядком озадачил.

– Дед уже слишком стар, чтобы что-то знать, – убежденно заявил Лусио.

– Да, слишком стар, – словно эхо отозвался Бениньо.

Я подумал, что их мнение о доне Хуане было инфантильным и необоснованным, и счел своим долгом вступиться. Я сказал, что дон Хуан, как и прежде, остается великим магом, может быть величайшим из всех. В нем есть что-то необыкновенное, и я это чувствую. Я предложил им вспомнить, что ему уже далеко за семьдесят, но он энергичнее и сильнее всех нас вместе взятых, и сказал, что они сами могут в этом убедиться, проследив за ним.

– За дедом невозможно следить, – гордо объявил Лусио. – Ведь он брухо.

Я напомнил, как только что они заявили, что он слишком стар и выжил из ума. Я сказал, что если человек не в себе, то ему не под силу контролировать ситуацию. А собранность и четкость действий дона Хуана меня каждый раз поражают.

– Никто не способен шпионить за брухо, даже если тот стар, – авторитетно заявил Бениньо. – Хотя, когда он спит, на него все же можно напасть. Так поступили с Сэвикасом. Все устали от его черной магии и потому убили.

Я попросил рассказать об этом подробнее, но они сказали, что это случилось давно, когда их еще не было на свете или когда они были совсем маленькими. Элихио добавил, что многие до сих пор считают, что Сэвикас был просто дураком, потому что настоящему магу никто ничего сделать не в силах. Я попытался вытянуть из них еще что-нибудь о магах и магии, но эта тема была им не интересна. Вдобавок, им не терпелось отправиться пострелять из моего ружья двадцать второго калибра.

Мы молча продирались сквозь густой чапараль. Спустя