Повозка проехала дорожный знак с указанием: «Аркам», и мы увидели первые дома. Было еще не очень светло, и на фоне мрачного серого неба городские постройки выглядели как горбатые тени. Свет, который я заметил в окнах, казался каким-то бесцветным и бледным, словно его сияние было наполовину скрыто невидимой пеленой.

Как только я вышел из повозки вслед за Говардом, у меня по спине побежали ледяные мурашки. Конечно, для апреля это утро было слишком холодным, но я понимал, что тут дело в другом и холод, который заставил меня содрогнуться, имеет другую природу.

Город, распростершийся на вершинах холмов, представлял собой мирную картину, но я слишком хорошо знал, насколько может быть обманчивым это впечатление.

— Это он?

Быстрым жестом Говард указал на полуразвалившийся дом, стоявший слева от нас.

Какое-то время я внимательно смотрел на серое трехэтажное здание, затем сконфуженно огляделся по сторонам и наконец кивнул. Признаться, я немного сомневался, но, во-первых, никакой дом поблизости не был так похож на тот, в котором мне недавно пришлось побывать, а во-вторых, он находился на прежнем месте. Да и моя интуиция подсказывала, что это должен быть именно тот самый дом.

Сбивало с толку лишь одно: дом выглядел абсолютно не таким, каким я его помнил…

— Тогда пошли, — сказал Говард.

Он улыбнулся, но его голос звучал неуверенно. Он заметно волновался, хотя понимал, что из нас двоих у меня было больше причин нервничать.

— Все будет хорошо, малыш, — пробурчал Рольф с облучка повозки.

Я мельком взглянул на него и заметил добродушную улыбку на раскрасневшемся от холода лице, напоминавшем морду бульдога. Говард настоял на том, чтобы Рольф подождал нас снаружи, даже не потрудившись объяснить причину своего решения. Несмотря на это, я сразу догадался, почему Говард так поступил: Рольф был нашим прикрытием с тыла и — в случае если произойдет самое худшее — единственной возможностью для бегства. Мысль о том, что тебя прикрывает двухметровый Рольф, к тому же вооруженный, как-то успокаивала. Пока он был здесь, мы могли надеяться, что никто не нападет на нас со спины. Мы перешли через пустынную улицу и направились к заброшенному дому. Ветер гнал тяжелые грозовые тучи, и, в тот момент когда мы шагнули на заросший сорняком участок, солнце вдруг спряталось. Для нас это было плохим знаком.

Аркам лежал перед нами как город призраков; даже те немногие огоньки в окнах, которые я заметил по прибытии сюда, погасли. Кроме звуков наших шагов и тихого, монотонного воя ветра, не было слышно ни звука. Эта ровная ужасная тишина, которая уже была знакома мне, наводила тоску, и я воспринимал ее как угрозу.

Пытаясь прогнать неприятную мысль, я посмотрел на Говарда с преувеличенно обнадеживающей улыбкой и уверенно перешагнул через порог злополучного дома. Лопнувшее стекло выпало из створок дверей, рассыпавшись на мелкие осколки, и в глубокой тишине звук разбивающегося стекла показался слишком громким и даже жутковатым.

Когда мы вошли в холл, сумерки, окутавшие помещение, накрыли нас, словно серый льняной платок. Под нашими ногами клубами поднялась серая пыль, которую никто не тревожил вот уже несколько лет, и в лицо пахнуло затхлостью давно не проветриваемого помещения. Внезапно я почувствовал присутствие чего-то зловещего, но, как только попробовал сосредоточиться на этой мысли, она тут же ускользнула и исчезла.

Холл гостиницы имел абсолютно заброшенный вид. Повсюду была пыль и грязь, сухие листья и бумага, которую занесло ветром через разбитые окна; часть крыши провалилась. Стойка, за которой меня принимал старик, покосилась, как корабль, выброшенный на берег, доски пола просели. Обои поблекли и в некоторых местах висели клочьями либо были полностью содраны. Дом был явно оставлен на милость судьбы уже больше десяти лет назад.

Однако же это был тот самый дом, в котором я сорок два часа назад сердился на недружелюбного портье и заселялся в комнату…

— Нам туда? — спросил Говард, указывая движением головы на лестницу, что вела наверх.

Я кивнул, нервно провел кончиком языка по губам и последовал за ним, поднимаясь по прогнившим ступенькам. Вся лестница скрипела и содрогалась под нашим общим весом. Пыль поднималась из стыков скрипучих рассохшихся досок, и, когда я легкомысленно положил руку на перила, вся эта древняя конструкция угрожающе накренилась, и мне пришлось поспешно отпрыгнуть назад.

Говард жестом показал, что надо быть осторожнее, и пошел дальше.

Поднявшись на второй этаж, мы остановились, чтобы немного передохнуть, и затем медленно продолжили путь. Где-то над нами дом трещал и вибрировал, как огромное живое существо. Из-за натянутых до предела нервов мне казалось, будто я слышу шаги и легкое, чуть напряженное дыхание. Иногда чудилось, будто на верхнем конце лестницы то появлялись, то снова поспешно прятались неясные тени.

Внезапно Говард остановился, поднял руку и озабоченно сморщил лоб.

— Ты прав, Роберт, — тихо сказал он. — Здесь что-то не так.

Я вопросительно посмотрел на него. Мне снова показалось, что я слышу шаркающие шаги. К тому же над нами опять появилась расплывчатая тень и тут же исчезла. И тогда я понял, что мы слышим не воображаемые шаги и видим реально мелькающие тени. Мы были не одни.

Говард предостерегающе поднес палец к губам, затем полез к себе под сюртук и вынул оттуда короткоствольный револьвер. И хотя он прикрыл курок левой рукой, когда взводил его, щелчок прозвучал в моих ушах как пушечный выстрел. Словно в ответ над нами снова зашаркали шаги. На этот раз они удалялись.

Стараясь идти на цыпочках, мы продолжили путь наверх. Достигнув вскоре следующего этажа, мы опять остановились и прислушались. Звук шагов казался теперь еще более отчетливым. Шаги были быстрые, неравномерные, словно кто-то беспокойно бегал взад и вперед, но при этом ему приходилось волочить одну ногу.

Но это было лишь одно из возможных предположений. Вполне вероятно, что у того, кто мог ждать нас наверху, не было ног, а вместо них смертоносные щупальца, и тогда… Я не хотел даже додумывать свою мысль до конца и, плотно прикрываемый со спины Говардом, который шел за мной с оружием наготове, одним рывком преодолел последний пролет лестницы. У меня было нехорошее предчувствие, что револьвер не очень-то поможет нам справиться в борьбе с существом, которое поджидало нас наверху. Но, несмотря на это, ощущение того, что ты не полностью беззащитный, немного успокаивало.

Достигнув третьего этажа, мы остановились и внимательно осмотрелись. Здесь было темно, через мутные окна на обоих концах коридора едва пробивался свет. От пыли першило в горле, и сквозь клубящуюся серую пелену мы с трудом могли что-либо разглядеть.

Однако я сразу увидел следы.

Цепочка неравномерных следов человеческих ног, отпечатавшаяся в толстенном слое пыли на полу, исчезала в задней части коридора двумя неравномерными линиями. «По крайней мере, — подумал я с облегчением, — это были человеческие следы…»