— Вы потащите эту кровать до самого Чарлстона?

— Будьте вы прокляты! Отпустите меня!

Рейли расстегнул джинсы и стянул их. Бритт осеклась. Вытаращила полные отвращения глаза.

— Что вы делаете?

— Раздеваюсь. Разве не понятно? — Он скинул кроссовки. Стащил джинсы, снял носки. Расстегнув две пуговицы рубашки, стянул ее через голову и швырнул на ближайший стул. Нагнулся, поднял с пола скотч.

— Ложитесь.

Она затрясла головой и прохрипела:

— Нет.

Бритт еще не успела спланировать эффективную защиту, когда он набросился на нее, повалил на кровать, снова оседлал и примотал ее правую руку к своей левой. И опять оторвал скотч зубами.

— Если хотите, грызите левую руку, но от меня не отделаетесь.

— Может, и нет, — процедила она сквозь сжатые зубы, — но испортить вам жизнь могу.

Ее зловещая улыбка должна была насторожить его, однако, расслабившись, он чуть не пропустил момент, когда Бритт подняла колено, нацелившись ему в пах. Она промахнулась совсем немного, он даже затаил дыхание в предчувствии боли, но, к счастью, обошлось.

Расстроившись от неудачи, она завизжала:

— Слезьте с меня!

Рейли вытянулся во весь рост, во избежание новых атак пригвоздив ее ноги к матрасу. Но Бритт продолжала лягаться, как жеребенок, стараясь сбросить его. Он опустил голову. Его лицо оказалось в паре дюймов от ее лица, достаточно близко, чтобы чувствовать злобное дыхание противника, но слишком близко, чтобы четко видеть лицо.

— Прекратите! — приказал он.

Естественно, она не прекратила.

— Хотите знать, почему я привез вас сюда?

— Думаю, я знаю, почему, — ответила она, задыхаясь от напряжения.

— Ни черта вы не знаете. Я могу рассказать вам об этом, если вы прекратите драку.

Она мгновенно замерла, но если бы взгляды могли убивать…

— Я привез вас сюда, потому что поверил. — Ее синие глаза распахнулись. — Возможно, я единственный человек в этом штате, который вам верит.

— Что? — выдохнула она.

— Да. Я верю, что вашу память стерли преднамеренно. — Он сильнее прижал ее к матрасу, словно подчеркивая свои слова, словно привлекая ее внимание. — Потому что то же самое случилось и со мной.

Бритт разбудил солнечный свет, бьющий прямо в глаза. Она лежала на боку лицом к окну. За сеткой шелестел листвой густой лес, трепетали на ветру листья глицинии, обвившей столб с бельевой веревкой, высоко в безоблачном небе кружила хищная птица.

Вспомнив вчерашнее происшествие, Бритт перекатилась на спину и приподнялась на локтях. Дневной свет не сильно облагородил комнату — маленькую, едва вмещающую кровать, стул и столик под телевизор вместо прикроватной тумбочки. На столике — лампа с длинной гнущейся «шеей». В угол втиснут большой комод с шестью глубокими ящиками.

Никаких излишеств, если не считать наброшенного на ее ноги одеяла, стеганного вручную из умело подобранных лоскутков.

На комоде стоял кувшин с водой, из которого торчал батат — единственное украшение спальни. Корни клубня сплелись в тугой клубок, а пышная лоза, заполнившая весь угол, вилась до самого потолка, цепляясь за веревочную сеть, прикрепленную к стене.

Бедная комнатка, но опрятная. Одежды, сброшенной Гэнноном накануне, в комнате уже не было.

Ее руки были свободны, хотя на запястьях еще болтались обрывки липкой ленты. Бритт скинула одеяло и встала с кровати. В дверную щель пробивался аромат свежесваренного кофе. Бритт проглотила слюну, мгновенно наполнившую рот.

Сходив в туалет, Бритт неуверенно приоткрыла дверь. Гэннон стоял у входа, опершись плечом о дверной косяк. Прихлебывая кофе из большой кружки, он пристально смотрел на лес через внешнюю, затянутую сеткой дверь.

То же самое случилось со мной.

После того ошеломляющего заявления он несколько секунд смотрел на нее, потом скатился на бок выключил настольную лампу и вытянулся на спине. Теперь они касались друг друга только тыльными сторонами ладоней стянутых скотчем рук.

Он не шевелился, и она не смела пошелохнуться. Через несколько минут он задышал ровно, очевидно, заснул. Каким бы невероятным это ни казалось, но она тоже вскоре погрузилась в сон…

Почувствовав ее присутствие, Рейли обернулся. Пока они смотрели друг на друга, она пыталась оценить его сегодняшний настрой — насколько он враждебен. Она прекрасно понимала, что он никогда ее не простит, однако если бы он планировал физически расправиться с ней, то ни за что не освободил бы ее руки. Лицо Рейли было непроницаемым, во всяком случае, она ничего не смогла прочесть по той его части, что не была скрыта бородой.

— Растение в кувшине — очень милый штрих, создает уют, — бросила она пробный камень.

Рейли еще несколько секунд смотрел на нее, затем кивнул на кухонный уголок.

— Кофейные кружки в шкафчике справа.

Ковер из сизаля[4], почти полностью покрывавший пол гостиной, в кухне уступал место линолеуму, приятной прохладой охлаждавшему ее босые ноги. Из шкафчика над покрытым пластиком рабочим столом Бритт достала кружку и налила себе кофе, оказавшийся крепким и вкусным.

— Где-то там завалялся сахар.

Бритт отрицательно покачала головой.

— У вас найдется молоко?

— В холодильнике.

Подлив в кружку молока, Бритт села за маленький деревянный обеденный стол и принялась соскребать с запястий остатки липкой ленты.

— Если вам от этого станет легче, у меня к скотчу прилипли волоски. Отдирать было ужасно больно.

Бритт вымученно улыбнулась:

— Можете считать, что мне стало легче.

Закончив отдирать липкую ленту со своих рук, она скатала из нее два тугих шарика и опустила на протянутую ладонь Рейли. Он швырнул шарики в мусорное ведро.

— Как голова?

— Шишка осталась. И вся кожа под волосами болит.

— Так и бывает, когда жертва похищения сопротивляется. — Бритт бросила на него испепеляющий взгляд. — Я должен был убедить вас, что не шучу. — На извинение это, конечно, было мало похоже, но Бритт поняла, что большего от него не дождется.

— Ну, я вам хоть как-то отплатила, — сказала она, кивнув на царапину, алевшую на его щеке над бородой.

— Ерунда. Если бы вы попали коленом мне по яйцам, вот это была бы расплата. — Он открыл холодильник. — Думаю, вы проголодались.

— Вчера вечером — злобный похититель, сегодня утром — радушный хозяин? Какая метаморфоза!