Я знаю, что было множество людей, которых защищал и спасал Мстислав Всеволодович Келдыш, а потому память о великом ученом и человеке для всех нас священна…

Мне кажется, о нем очень точно сказал академик Ю. А. Осипьян:

«Он был особенный человек. Эта аура исключительности окружала его всегда, где бы он ни находился. Мстислав Всеволодович был человеком очень умным, остроумным и мог расположить любого – и мужчину, и женщину – к тому, чтобы к нему относились с вниманием и почтением. Я помню, например, один случай, когда был День космонавтики, который отмечался в Центральном театре Советской армии. Перед тем как выйти в президиум заседания, все собирались в специальной комнате. Там присутствовали космонавты, ученые, представители промышленности, государственные и политические деятели. Мстислав Всеволодович тогда уже был болен и чувствовал себя очень плохо. Я стоял недалеко, и это было видно по выражению его лица: он, стиснув зубы, пережидал приступ болей, стоял один, немного в стороне, ни с кем не общаясь. В этот момент открывалась дверь, и шумно вошли руководители государства и члены правительства. Первым с улыбкой шел Леонид Ильич Брежнев. Они увидели Мстислава Всеволодовича (хотя он ни на кого не смотрел), и сразу же атмосфера как-то изменилась. Каждый очень предупредительно, с вниманием подошел к нему, пожал руку и, отводя глаза, отошел в сторону. Было видно, что в данный момент, в данном собрании Келдыш есть самый главный и самый значительный человек. Много раз я наблюдал похожие ситуации, и всегда это ощущение значительности личности присутствовало и не вызывало сомнений».

Холодная война касалась каждого. И, пожалуй, не было в стране ученого, который так или иначе не принимал, в ней участие. Келдыш, конечно же, оказался в самом центре событий – от его таланта и труда во многом зависела безопасность страны. Это понимали все, кто с ним работал.

Сначала авиация, а потом ядерное оружие и ракетная техника – именно в этих областях проходил фронт холодной войны. А следовательно, через конструкторские бюро и научно-исследовательские институты, что составляли в те годы основу Академии наук.

Два события в жизни Мстислава Всеволодовича Келдыша заслуживают особого внимания.

Первое – это создание «Бури».

Второе – совещание по ракетно-ядерному оружию в Крыму.

И в обоих случаях решающее слово оставалось за Келдышем.

Рождение «Бури» вполне может послужить сюжетом как для детективного романа, так и для объемного трагического повествования, в котором любовь и кровь.

Если выбирать первый вариант, то до нынешнего дня остается неясным, почему одно из величайших достижений отечественной науки и техники было уничтожено. От него остались лишь фотографии и воспоминания немногочисленных участников проекта.

Второй же вариант предусматривает такой накал страстей, что потребуется мастерство классика, чтобы передать их. А потому остановимся лишь на некоторых деталях.

М. В. Келдыш становится во главе НИИ-1 – легендарного исследовательского центра, где зарождалась отечественная ракетная техника. И сразу же определяет новые задачи для его сотрудников: не «обслуживать» конструкторские бюро, а определять стратегические задачи развития новой техники. Уже в 1947 году он обосновывает идею создания межконтинентальной крылатой ракеты.

Макет «Бури» в музее предприятия. (фото предоставлено «Музей ФГУП „НПО им. С. А. Лавочкина“»)

В НИИ-1 создается современная экспериментальная база. Исследования ученых помогают конструкторам ракет и новых самолетов создавать принципиально новые образцы военной техники. Что греха таить, в те годы начала холодной войны именно от вооружения зависела судьба страны. Еще не было ядерных боеголовок и ракет, способных доставлять их через океан до другого материка, но Келдыш и его соратники прекрасно понимали, что именно ядерно-ракетному щиту предстоит обеспечивать в будущем мир на планете.

Один из успешных стартов «Бури». (фото предоставлены «Музей ФГУП „НПО им. С. А. Лавочкина“»)

Но надо было найти пути создания такого щита!

С. П. Королев занимался баллистическими ракетами, и исследовательский центр Келдыша обеспечивал его «наукой».

Но было еще одно направление, которое, по расчетам Келдыша и его сотрудников, тоже было весьма перспективным. Это крылатые ракеты.

С академиком Н. Г. Басовым

По Постановлению правительства координацию научно-исследовательских работ было поручено осуществлять НИИ-1.

Предполагалось, что две ракеты – «Буря» и «Буран» – будут создаваться в авиационных КБ.

Крылатая «Буря» досталась С. А. Лавочкину, а «Буран» – В. М. Мясищеву. К сожалению, работы по «Бурану» были прекращены уже через пару лет – не хватало средств, а перспективы развития этого направления были неясны. К «Бурану» ученые и конструкторы вернутся через четверть века, и его триумфальный космический полет докажет всему миру, что хорошие научные и инженерные решения не умирают…

А у «Бури» судьба окажется совсем другой. Не менее драматичной, но все же иной, потому что «Буря» начнет летать.

Выглядела она весьма необычно: в центре ракета, а по бокам – ускорители. Стартовала «Буря» вертикально со специального лафета. Затем она начинала горизонтальный полет на высоте около 25 километров, достигала заданной точки, снижалась до высоты 8 километров, сбрасывался головной конус, и ядерный заряд уходил к цели. Скорость полета «Бури» в три с лишним раза превышала скорость звука.

Ничего подобного в мире не было. Американцы попытались создать крылатую ракету, но вскоре все работы прекратили, посчитав, что невозможно преодолеть технические трудности.

Первый пуск «Бури» (она значилась под кодом «350») состоялся 1 сентября 1957 года. Ракета взорвалась через несколько секунд неподалеку от стартового стола.

Второй пуск – авария на 31-й секунде полета третий, – на 63-й, четвертый – на 81-й.

Затем еще три неудачных пуска…

И лишь девятая машина 28 декабря 1958 года совершила расчетный полет. Потом столь же удачным был 11-й старт. Дальность полета составила 1760 километров, а скорость 3500 километров в час.