Меня передергивает от отвращения. Ненавижу жуков. Особенно тараканов. Хуже них нет ничего. А еще меня снова разрывают на части два чувства: раздражения и вины. Я же не просил ее помогать – она сама так решила. И сама уступила мне свою кровать – вернее, диван, – чтобы моей жалкой, побитой заднице было где спать.

– Спасибо, что приютила меня, – смущенно говорю я.

Кто-то толкает нас, и мы снова двигаемся вперед, к стойке с десертами. Меня уже не удивляет, что Хартли берет два куска чизкейка.

Я чувствую беспокойство. Надеюсь, у нее нет расстройства пищевого поведения. Достаточно того, что Элла потеряла аппетит с тех пор, как уехал Рид. Потому что мне совсем не хочется на протяжении всего этого учебного года следить за режимом питания женщин в моей жизни.

– Пожалуйста, – говорит мне Хартли. – Но чтобы ты знал: это было и будет единственным одолжением, которое я тебе сделала.

Прежде чем я успеваю сказать, что с нетерпением жду, когда смогу вернуть долг, в наш разговор вклинивается Фелисити Уортингтон.

– Привет, Истон.

В нескольких шагах стоят ее подружки: одна – с лентой для волос, которую, кажется, никогда не снимает, а вторая – блондинка на десятисантиметровых каблуках. Они о чем-то перешептываются, прикрыв рты руками, а Фелисити взирает на меня словно хищник на свою жертву.

– Как дела, Фелисити? – безразлично спрашиваю я.

– На следующей неделе у меня будет вечеринка у костра, – сладким голосом сообщает она. – Вот, хочу лично передать тебе приглашение.

Я едва сдерживаю смех. Уортингтоны живут через несколько домов от нас, если идти по пляжу. Я бывал почти на всех их вечеринках, которые устраивал старший брат Фелисити Брент. Но в прошлом году одна из них закончилась тем, что Дэниел Делакорт был раздет догола и связан, как поросенок на вертеле, – дело рук Эллы, Вэл и Саванны Монтгомери. Так они наказали подонка за то, что на другой вечеринке он накачал наркотиками Эллу. Ну, потом Дэниел освободился, побежал на пляж и там врезался в кулак Рида.

Естественно, Ройалов перестали приглашать. Но в прошлом году Брент окончил школу, и, наверное, теперь Фелисити за главную.

– Может быть, заскочу, – уклончиво отвечаю я. – Все зависит от того, захочет ли пойти моя девушка.

Я подмигиваю и поворачиваюсь к Хартли, только ее рядом больше нет.

Проклятье! Она идет по начищенному полу к дверям, которые ведут к столикам на улице. Я наблюдаю, как Хартли направляется прямиком к самому дальнему из них в патио и садится спиной к дверям столовой. Ну еще бы. Обедает в одиночестве, как и подобает принцессе-буке.

– Какая девушка? – Фелисити глядит на меня с подозрением. – Ты имеешь в виду Клэр? Потому что как-то на днях она сказала Мелиссе, что вы снова вместе…

– Мы не вместе, – перебиваю я ее.

Чертова Клэр.

– О, ну ладно. Хорошо. – Фелисити, кажется, даже обрадовалась моим словам. – Короче, по поводу вечеринки, ты можешь даже не писать, чтобы тебя ждали. Просто приходи, и все. В моем доме ты всегда желанный гость.

– Да, может, заскочу, – снова отвечаю я.

Она сжимает мое плечо, слегка поглаживая бицепс под рубашкой.

– Никаких «может». Приходи, прошу тебя. Я очень хочу пообщаться с тобой поближе.

Она бросается прочь к своим хихикающим подружкам, а мне остается только гадать, действительно ли будет эта вечеринка. Вполне возможно, это всего лишь предлог, чтобы заманить меня к себе домой и заняться сексом.

Но именно о вечеринке Фелисити говорят Элла и Вэл, когда я подхожу к нашему столу. Стукнувшись кулаками с несколькими товарищами по команде, я опускаюсь на стул рядом с Эллой.

– Я уже говорила тебе, что не хочу идти, – говорит она Вэл. – От фальшивой слащавости Фелисити у меня сводит зубы.

Вэл сплетает пальцы.

– У меня тоже, но у тебя нет выбора. Ты должна там появиться, пусть даже ненадолго, особенно когда мы узнали, что они задумали.

– И кто что задумал? – нахмурившись, спрашиваю я.

Вэл переводит взгляд на меня.

– Знать планирует восстать против короны.

Я хмурюсь еще больше.

– В смысле?

Элла замечает мое беспокойство и сжимает мою руку.

– Не обращай на нее внимания. Она слишком драматизирует.

– Ничего я не драматизирую, – возражает Вэл. – Истон, поддержи меня.

– Я бы с радостью, детка, только у меня по-прежнему нет никакого представления, о чем идет речь.

Я втыкаю вилку в эмпанадас с говядиной и откусываю огромный кусок.

Тут в разговор вмешивается Коннор Бэббидж, корнербек «Райдерс», что сидит по другую сторону от меня:

– Та девчонка, с которой ты только что разговаривал… Фелисити. Она хочет голову Эллы.

– Да ну? – Я поворачиваюсь к своей сводной сестре с широкой улыбкой. – После школы ты отделаешь ее как следует, да, сестренка?

– Вряд ли, – сухим тоном отвечает Элла. – Но, по словам Вэл, Фелисити хочет сделать это со мной.

Я беззаботно пожимаю плечами.

– Не переживай. Ты с ней справишься.

– Кошачьи разборки после школы? – с надеждой в голосе спрашивает Бэббидж.

– Держи себя в руках, Кон. – Вэл машет ему рукой, а затем переключает внимание на нас с Эллой. – Это не шутки, Истон. На истории искусств я сижу за Фелисити и ее шабашем, и они только и делают, что перешептываются о том, как Фелисити отправит Эллу туда, где ей самое место.

– И как она собирается это сделать? – спрашиваю я.

– Она ничего мне не сделает, – продолжает настаивать Элла.

Вэл качает головой.

– Детка, этим девчонкам не нравится, что теперь ты главный Ройал. Будь это Истон, они бы не стали возражать.

Я складываю руки на груди.

– Я слишком ленивый для этого.

Вэл продолжает, как будто бы я ничего не говорил.

– Но ты чужачка. Та, которая заполучила Рида, усмирила Джордан, воссоединила Гидеона и Саванну.

– Я не имею никакого отношения к Гиду и Сэв, – возражает Элла.

– Это ты так думаешь, а на самом деле с какой стороны посмотреть. Им не нравится, что ты затмила их, – подхватывает Бэббидж и сразу же уходит отнести опустевший поднос к стойке.

Я разваливаюсь на стуле. Чертов Рид! Хотя нет. Это все вина Гидеона. Если бы в свой последний год в школе он не стал раздавать приказы налево-направо, Ройалы ничего не стали бы делать для «Астора». Мы могли бы притворяться, что ничего не видим и не понимаем, как большинство здешних учеников. Но вместо этого, спасибо дурацкому вмешательству Гидеона, вся школа думает, что мы, как и он, готовы вести всех за собой.