– Не ботинки, а следы! Следы! Маньяк действительно вылезает из холодильника!

Директор сорвался с места.

– Пошли, – сказал Сергей Витальевич Свете, – надо посмотреть. Если это действительно следы маньяка, то мы вычислим его в два счета, просто сравнив размер обуви с туфлями всех сотрудников санатория. Даже если ни у кого таких ботинок не окажется, мы хотя бы будем знать, что маньяк – не из наших сотрудников, а приходит извне.

Они пробежали по коридору, спустились в холл, пересекли его и вновь начали подниматься по лестнице, направляясь в другое крыло санатория.

– А что, – спросила на бегу секретарша, – может быть так, что призрак приходит из-за пределов здания?

– Конечно, – кивнул директор, – не исключено, что это один из жителей близлежащей деревни, проникающий к нам через какой-нибудь подземный ход.

– Тогда нам надо искать подземный ход! – с жаром воскликнула Булкина.

– Девушка, – поинтересовался директор, останавливаясь, – почему вы так интересуетесь этим маньяком? Вокруг много других… э-э-э… мужчин. Или вы хотите поймать его и получить, так сказать, в безраздельное пользование?

Светлана Георгиевна покраснела.

– Я думаю, – сказала она, – что поимка призрака обеспечит дополнительный интерес ко мне со стороны Владимира Евгеньевича Рязанцева. В любви и на войне все средства хороши.

– Похвальная откровенность, – засмеялся директор. – Рязанцев же вроде жених Евы?

– Формально да. Пока, во всяком случае.

Они дошли до номера Светы, Булкина достала ключи и открыла дверь в комнату.

– Давайте ловить маньяка вместе, – сказал Сергей Витальевич, заходя в комнату вслед за секретаршей, – а когда мы его поймаем, я подтвержу, что именно вы его схватили, – подмигнул он Булкиной. – Мне слава не нужна. А вот маньяк нужен.

Света прищурилась. Откровенность оправдалась. У нее появился союзник.

– Эй, что вы там делаете? – закричал Максим, прыгая вдоль болота. – Вы живы?!

И он принялся снимать старенький потертый костюмчик и подпаленные ботинки с дырками на подошвах. В зарослях осоки виднелись две головы, сильно облепленные грязью. Блондиночка, вышедшая из «Хаммера» и смотревшая на болото с безопасного расстояния, брезгливо поморщилась. Володя пошлепал в заросли осоки, среди которых плескалась мутная вода, прямо во вьетнамках.

– Что делаем? Купаемся, конечно! – закричала из болота Нелли.

– Ага, – подтвердила Алина, – развлекаемся! Кормим комариков и моем агрегат Кулибиной!

– Какие боевые девицы, просто прелесть, – улыбнулся Маркс.

– И оперу, что характерно, не любят, – поддакнул Энгельс, оставшийся в одних трусах и очках.

Блондинка просто окаменела от такого хамства.

– Девушки, мы плывем к вам?! – крикнул хозяин «Хаммера», осторожно пробираясь среди зарослей колючек. Над ним тут же образовалось плотное жужжащее облако. Казалось, к болоту слетелись голодные комары со всего леса. Вслед за Марксом шлепал Энгельс.

– Мы сейчас сами приплывем, – крикнула Алина, – только мы без агрегата. Он утонул!

– Ой, какое счастье, – не поверил Максим, – наконец-то мы от него избавились!

– Нет, так не пойдет, – запротестовал Володя, – а как же мировая экономика! К тому же ну что такое болото – мелочь какая-то. Завтра его кто-нибудь вытащит, агрегат-то, и будет гнать нефть прямо у себя на кухне, а мы останемся с носом.

– Вы как хотите, – сказала Околелова, добравшись до Володи и протягивая ему руку для рукопожатия, – а мы больше за этим самоваром нырять не будем.

– Ни за что, – подтвердила Пузько, – хватит с нас. Мы уже наплавались и нанырялись.

– У меня до сих пор зубы болят, – пожаловалась лаборантка, заботливо поддерживаемая Володей. – Меня Алина случайно избила ногами под водой.

– А у меня рука покусана, – добавила Алина, которой галантно подал руку Максим, отважно балансировавший среди зарослей колючек и осоки.

Охая и отбиваясь от полчищ комаров, они выбрались на твердую поверхность.

– Залезайте в машину и раздевайтесь! – скомандовал Маркс. – А то простудитесь! Там у меня есть старая футболка, которой я обычно вытираю лобовое стекло, махровый халат, в котором хожу в сауну, и валяется какое-то платье кружевное. Не помню, чье оно. Видимо, одна из подружек забыла.

– Что?! – завизжала блондиночка. – У тебя есть какая-то подружка, которая забыла платье! И эти грязные мокрые выдры полезут на наши чистенькие сиденья?! Я простила тебя, когда ты пропустил нашу оперу! Я простила тебя, когда ты три часа кружил по лесу с металлоломом на тросе! Я простила тебя, несмотря на то что меня укусил комар! Но это, знаешь ли, уже за гранью!

Она вышла, гордо подплыла к Марксу и влепила ему пощечину, царапнув при этом кожу Володи длинными ногтями.

– Ах так, – устало сказал тот, потирая щеку, – ну, поехали.

Владимир спокойно отвязал трос от машины Энгельса и впихнул подругу в «Хаммер». Двигатель внедорожника заурчал, темная машина развернулась и исчезла в лесу. У болота остались Максим в трусах, побитая «копейка» и две промокшие девушки.

– Я слушаю! – рявкнула Лилия Степановна в трубку. – Что нужно?

– Госпожа Кулибина, – вежливо сказал Рязанцев, – говорит полковник ФСБ России Владимир Евгеньевич Рязанцев. Срочно сообщите все, что вы знаете о судьбе вашей лаборантки Нелли Околеловой. Она пропала. Мы подозреваем, что это связано с установкой, которую вы поручи…

Кулибина зевнула.

– Завтра, все завтра, – сказала профессор, – сейчас ночь, я думала, тут дело первостепенной важности, а у вас мелочи какие-то…

– Неужели вас не интересует судьба вашей сотрудницы и вашего агрегата? – спросил Рязанцев.

Услышав тон, которым он это сказал, Лилия Степановна на мгновение присмирела.

– Мои сотрудники, – сказала она с достоинством, – готовы выполнить любое мое распоряжение. И еще ни разу они меня не подводили. Почему я должна думать, что в этот раз они не справились?

– То есть вы поручили своим сотрудникам доставить устройство в санаторий, – сказал полковник.

– Да. Да! – с вызовом ответила Лилия Степановна. – Поручила! Трем вполне надежным и ответственным сотрудникам! Но вам, я уверяю, до этого нет никакого дела. Это внутренние вопросы нашей кафедры. Все! Точка!

– Дайте, дайте мне с ней поговорить! – зарычал Околелов, кидаясь к Рязанцеву.

Но было поздно. Лилия Степановна впала в большое раздражение и бросила трубку.

– Он уехал, – недоумевающе сказал Максим. – Он нас бросил? Я не могу поверить. У него было такое честное лицо!

– У кого? – спросила Алина, снимая туфлю на каблуке. Туфля у нее осталась всего одна – вторая утонула и сейчас покоилась где-то в илистых глубинах болота.