Последняя фраза Марковцева походила на черный каламбур – Эйдинов и был полковником.

– Не мне вас учить, Владимир Николаевич, как возникают ОПГ в военной среде. Берется необжитая сфера криминального бизнеса, в нашем случае это тесная связь военных с боевиками. Главное – наладить контакт и обговорить условия. Во главе такой организации может стоять даже полковник, а что там говорить про генералов. Себе в группу он набирает надежных людей – у каждого начальника есть люди, обязанные ему тем или иным. Такие люди необходимы. Он продвигается по служебной лестнице и подтягивает за собой своих людей. Одних он через многочисленные связи устраивает в штаб округа, той или иной армии, управления, отдела. И все они его люди, хотя начальники у многих разные. Лучше сказать, что служат они одному, а преданы другому. Не исключено, что они есть и в ГРУ, Генштабе, не говоря уж об армиях и дивизиях. Неважно, что они занимают маленькие посты, важно, что они есть. И вот однажды, решив занять свободную полочку, весь этот механизм приводится в действие. С такой командой можно не просто зарабатывать деньги, но и вершить судьбы людей. Вот где система. Вот где люди привыкли выполнять приказы! Да что я вас учу, вы контрразведчик, вам и флаг в руки.

– Ладно, начали мы за здравие, – подвел итог встречи Эйдинов, – а кончили за упокой.

– Кстати, насчет предпоследнего. Не одолжите сотню долларов?

– Зачем? – по инерции спросил полковник.

– Сбегаю на Тверскую. Год в монастыре – не в счет. Но вот год в тюрьме и двенадцать месяцев в зоне... А ваша бледнолицая... Это вы ей давали такие изуверские инструкции?

– Не я. Но со мной вы поживете первое время.

– В каком смысле?

– Ладно, ладно, – проворчал Эйдинов, – вы уже убедили меня, что вы человек остроумный. А у меня дома вы не только отдохнете, но и напишете на досуге все, что знаете о старшем лейтенанте Заплетине. Привычки, привязанности, слабые места. И еще – желательно подробно – о вашем побеге из колонии.

– Писать я не буду, лучше продиктую. Вам. Мы же будем жить вместе.

Совершенно секретно

Федеральная служба безопасности РФ

Управление военной контрразведки

В/ч...

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Категория: Агент Псевдоним...

После непродолжительного раздумья Эйдинов отложил папку, до конца не заполнив формуляр, и вписал данные на Марковцева в анкету. Снова задумался, вспомнив предостережение из «Божественной комедии» Данте: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Смеха в комедии было мало.

«И как это только Марковцеву дали сан, – удивился полковник, – не разглядев в нем беса?»

После этого он вернулся к папке и в графе «Псевдоним» печатными буквами вывел: ВЕРГИЛИЙ.

Чеченская Республика, 17 ноября, пятница

За последние два месяца это был второй рейд разведчиков, в который они вышли без командира расчета. Дело обычное, но бойцов не покидало тревожное чувство: Запевале предоставили краткосрочный отпуск, напрямую связанный с их ролью сталкеров. Уезжая, командир предложил Подкове передать его семье деньги. Филонов отказался: «Пусть в тумбочке валяются».

По оперативным данным, где-то в этих местах, изрезанных ущельями и мелкими горными речками, находилась банда Хамзата Турпалова. Второй рейдовый день не принес желаемых результатов, хотя разведчики и наткнулись на следы недавней стоянки его отряда. Судя по отпечаткам ног, боевики направились к дагестанской границе.

– Пару дней назад прошли, – определился Скутер, – считай, ускользнули. Отдохнем, командир? – спросил он лейтенанта Скумбатова.

– Привал, – распорядился Один-Ноль, присев к дереву.

Подкидыш достал пачку печенья и предложил товарищам. Кроме Скутера, все отказались. Гриша Найденов аккуратно лил воду на печенье, ждал, когда оно пропитается, и отправлял в рот. Потом брал в руки следующее... В действиях своих он был похож на Пантеру, который во время привалов, если позволяла обстановка, метал в дерево нож, нервируя Скумбатова и Чернова.

Злодей долго смотрел на товарища, искренне надеясь, что Подкидыш съест только половину пачки. Но Найденов не останавливался.

– Скажи-ка, Подкидыш, – играя желваками, спросил Чернов, – зачем ты вот это делаешь? – Злодей опрокинул воображаемое содержимое фляжки в свою широкую ладонь. – Ты что, свою челюсть на тумбочке оставил?

Гриша прекрасно понимал, что нервирует Чернова, но привал, если не разозлить Злодея, это не привал. На Коле бойцы снимали напряжение, превратив его в своеобразный громоотвод.

– Я стараюсь не шуметь, – пояснил Подкидыш.

– Дай мне печенье! – потребовал Злодей, протянув руку. – Дай. Ты же всех угощал.

– Тебе полить? – спросил Гриша. – Или ты всухаря?

Одноглазый вмешался в перепалку:

– Подкидыш, перестань или найди для своих развлечений кого-нибудь помельче.

– Интересно, что сейчас Запевала делает? – вздохнув, спросил Македонский, разведчик со шрамом надбровью и перебитым носом.

– Смени тему, – бросил Один-Ноль и взялся за рацию. – База, Один-Двенадцатый на связи. Обнаружили временную стоянку боевиков. Предположительно от тридцати до сорока человек. Направление – юго-восток. Возможно, сутки назад вышли в двадцати километрах к западу от Ботлиха. Пройду до границы и буду возвращаться. Конец связи.

И в этот раз он не назвал местонахождения расчета. «Обжегшись на молоке, дует на воду», – скривился Скумбатов, подумав о ротном, майоре Казначееве.

– А Запевала сейчас выполняет приказы, – неожиданно сказал одноглазый. – Что ему прикажут, то он и делает. И кто из вас ослушается хотя бы меня?

Бойцы молчали. Они могли подкалывать друг друга, тихо издеваться над громоотводом Злодеем, отпустить шутку и в адрес командира, но приказ – это святое. Хотя теперь святость сползала вылинявшей шкурой змеи. Совсем не так обстояли дела в других подразделениях, которые выполняли схожие задачи – той же войсковой разведке, к примеру, – а в отдельном батальоне все иначе. Их готовили к объявленной войне, к войне, где нет места расспросам и сомнениям, где есть реальный противник, такой же коварный и сильный. А эта, внутренняя война, где на каждом чужом сидит пара-тройка своих, ограничивала действия бойцов и вязала их по рукам. Хотя и здесь был спорный момент: они не жаждали крови.

Прикажут им, они прольют ее, нет, спокойно пройдут мимо.

– Подъем! – скомандовал Один-Ноль, поднимаясь с земли и поправляя на груди автомат. – Пойдем, наведаемся в Дагестан.

Москва, 17 ноября