Это оказалось очень точное и детальное изображение робота, потому и голова казалась неестественно круглой и большой. Неподвижные каменные глаза таращились вдаль, а вытянутые вдоль тела руки заканчивались тоненькими, невероятно длинными пальцами. Длиннопалый робот, о назначении которого оставалось только догадываться. Интересно, зачем древние люди делали роботов из камня? Какой от этого прок?

Конечно, старые здания с загадочными скульптурами смотрелись красиво, эдакая искусная диковинка. Но пользы от этого не было, и Люку древнее зодчество показалось бессмысленной тратой сил и времени.

Енси между тем все увеличивал скорость, и совсем скоро за горными отрогами и старыми городами показалась вода. Много воды, и Люк, рассматривая огромное русло, так и не мог понять, что под ним: то ли озеро, то ли большая река.

Прямо к воде спускался широченный каменный причал, от которого вело множество каменных дорог, выложенных гладкими бледно-синими плитами, сохранившими свою шестигранную форму. Синие каменные дороги приводили к воротам, таким огромным, что сквозь них можно было просунуть дом в несколько этажей. Или даже два дома.

Выполненные из синего камня, украшенные диковинными вставками из сверкающего Живого металла, ворота возвышались над дорогой, и около них не имелось даже намека на стену. Ни остатков фундамента, ни каменного крошева, и Люк снова удивился. Какой смысл делать ворота, если их преспокойно можно обойти?

Распахнутые створки нисколько не помешали полету: Енси пролетел между ними, не складывая крыльев и не замедляясь.

Мир вокруг дрогнул и изменился. Люк вместо поросших лесом холмов увидел узкие светлые башенки, сверкающие огнями, длинные арки, соединяющие башенки друг с другом, и огромную посадочную площадку, на которой размещалось несколько дюжин драконов.

К этой-то площадке и устремился Енси.

1

Ровный круг, выложенный плитами. Странными плитами, материал которых не походил ни на камень, ни на дерево. На Живой металл, впрочем, тоже не походил. Серые, темные, слегка поблескивающие, они отражали облака, бегущие по небу, черное брюхо Енси и тревожное лицо Всадника Люка, когда дракон мягко коснулся гладких плит. Лапы дракона тут же будто прилипли, и машина враз остановилась. Ни скрежета, ни длинных царапин от когтей.

Дракон как будто приклеился к посадочной площадке, и Люку оставалось только слезать и осматриваться.

Голова Енси опустилась, крылья сложились, чешуя привычно отразила розоватый свет поднимавшегося в зенит Светила – и наступила тишина. Абсолютная, полная тишина, когда не шелестит ветер, не волнуются травы, не трещат мелкие ящеры и не ревут мьёки.

Сколько драконов на этой площадке? Сколько раз по шесть, сколько раз по двенадцать?

Новенькие машины поблескивали чешуей, но не проявляли никакой активности. Глаза их были закрыты, головы опущены, и Люк, проходя мимо рогатого темного дракона, не заметил даже отблеска в прикрытых глазах. Все тихо и тускло.

Зачем тут столько драконов?

Для войны.

Кто будет воевать и с кем?

С людьми. Возможно, это Мара управляет здешними машинами. Возможно, она пытается все взять под свой контроль. Тогда надо ей помешать.

Люк оглянулся, потом поднял голову и удивленно свистнул. Резкий звук странным эхом отразился от серых плит и несколько раз повторился в пространстве между высокими башнями. Енси медленно повернул голову и посмотрел на Люка. Прищурился и презрительно выдохнул густую струю дыма.

– Куда ты меня привез, скотина железная? – буркнул Люк.

Башни тянулись к небу белыми, абсолютно ровными стрелами. Сложенные из крупных камней, они напоминали обелиски. Загадочные обелиски прошлого, хранящие древнюю историю. Время как будто не имело над ними власти, и холодные дожди вместе со шквальными ветрами не смогли лишить их белой, торжественной красоты.

Больше чем двести раз оказывался Буймиш в зените после того, как закончилась война. И никого не было в стенах белых башен, никто не двигался, не жил, не говорил и не управлял здешними технологиями. Люк понятия не имел, для чего строились такие башни. Жить в них высоко и неудобно, окон не имеется, дверей вроде как тоже.

Хотя зачем двери, если крыша каждой башни является посадочной площадкой? И узкие мосты-арки, пролегающие на головокружительной высоте, соединяют все это великолепие в одну структуру?

– Енси, а давай-ка ты еще поработаешь, дружок, – проговорил Люк и быстро вернулся в седло. – Подними меня на ближайшую башню. Ты сможешь там сесть. Слышишь?

Предупреждающий хлопок по шее. Раньше после прикосновения ладони машина реагировала мгновенно, но сейчас Енси едва открыл глаза и выпустил очередную струю дыма. Фыркнул с такой наглостью, что Люк сердито стукнул по шее дракона кулаком и пожелал вошей всем его родственникам.

– Чтоб тебе треснуть, упрямая ящерица! Просто подними меня наверх, что тебе, тяжело, что ли? Сколько раз я должен просить?

Еще одно фырканье в ответ – и все.

– Енси, ты же слышишь меня, не можешь не слышать. Машина, подними меня, давай. Ну же! – Люк лег на шею дракона и, быстро перебирая руками, добрался до головы.

Обхватил руками уши Енси и потянул назад. Старый, древний способ укрощения драконов. Считалось, что уши являются чувствительными радарами и драконы по-особенному реагируют на прикосновения к ним. Когда-то точно таким же образом Люк пытался укротить отцовского Хмуса, после того как отец погиб. Чтобы посадить близнецов в седло и заставить машину слушаться, Люк сначала сам летал на нем и держался за уши, направляя полет.

Хмус должен был признать новых хозяев. Однако не признал. Не стал подчиняться, и потому пришлось выводить новую машину. Теперь есть Облак, а когда-то он ведь был отцовским Хмусом…

Воспоминания навалились, как порыв ветра, и, держась за драконьи уши, Люк на мгновение услышал отцовские наставления: «Каждый дракон обладает своими собственными мозгами, а значит, и волей. И не так просто подчинить себе машину. Это значит, что ты должен воспитать его волю и подчинить ее себе. Не бывает вольного дракона. Вернее, тебе нет никакой пользы от драконьей свободы. Хороший дракон – не свободный дракон».

Но тот Енси, на котором Люк сидел сейчас, явно считал себя свободным, потому что пришел в ярость от прикосновения к своим драгоценным ушам. Он замотал головой, издал угрожающее рычание, выгнул шею и раскрыл пасть. Огромные белые зубы сверкнули в ярких лучах Светила, серо-синей лентой высунулся язык, и дракон лизнул себя в нос. Вместе с дымом появились сине-белые искры, голова поднялась выше, и Люк едва удержал равновесие, вцепившись в края ушных раковин.