Обрадовавшись возможности новых заработков, экологи тут же предоставили обоснование в виде теории так называемого угольного кругооборота. Растения, из которых предполагалось делать автомобильное топливо (например, соя), для фотосинтеза потребляют углекислый газ, тем самым завершая цикл и восстанавливая баланс СО2 в атмосфере.

Не учтено, однако, было то, что эта формула работает, только если масличные растения для производства топлива выращиваются на новой земле, которая ранее не использовалась для сельского хозяйства и не была, скажем, занята лесом. В реальной же окружающей среде почти вся сельскохозяйственная земля в мире уже используется, и под такие культуры пришлось вводить в сельскохозяйственную эксплуатацию другие земли — например, вырубая джунгли или осушая болота с их богатейшими биоценозами.

В США был принят Закон об энергетической независимости и безопасности, согласно которому 50 % солярки и 20 % бензина должно быть растительного происхождения. По расчетам экологов, сделанным по заказу Агентства по защите окружающей среды США, принятие этого закона должно было снизить эмиссию СО2 на 4,5 млн тонн за 30 лет. Производство биодизельного топлива выросло с 250 млн галлонов в 2006 до 1,5 млрд галлонов в 2016 году, а его импорт в США вырос с почти нуля до 100 млн галлонов в год.

В условиях глобализации американские льготы и дотирование привели к тому, что на мировом рынке почти вся соя, которая ранее использовалась в пищевой промышленности, пошла на производство топлива, и пищевая промышленность была вынуждена искать заменитель, который, впрочем, быстро нашелся: это пальмовое масло, 90 % производства которого в мире приходится на Индонезию и Малайзию.

Как результат, случилась настоящая катастрофа для тропических лесов Индонезии. Крупнейшие частные производители пальмового масла годами лоббировали введение стимулов для производства биотоплива (а оно, по самой структуре своей бизнес-модели, требует настоящих латифундий), и сингапурский конгломерат Wilmar International, контролирующий около половины мирового рынка пальмового масла, уже в 2007 году объявил о готовности увеличить производство в 4 раза. В Индонезии было запланировано довести производство биотоплива до 5,9 млрд галлонов, и началась реализация масштабной программы кредитования соответствующих проектов на сумму более 8 млрд долларов США и выделения более 13 млн акров тропического леса под новые плантации.

Естественно, латифундисты не стеснялись в средствах для околпачивания крестьянских общин и племен, ведущих традиционный образ жизни: захват территорий происходил «с помощью манипуляций, подкупа, запугивания и насилия по отношению к местным общинам, которые веками жили в своих лесных деревнях»[121].

Получив контроль над земельными участками, плантаторы начинали их расчистку под латифундии, как правило, выжигая лес: это самый быстрый и надежный способ. К 2015 году спутники НАСА зарегистрировали 120 тыс. очагов преимущественно рукотворных лесных пожаров. По оценкам ученых, загрязнение воздуха, связанное с расчисткой земли под пальмовые плантации, в регионе привело к смерти более 100 тысяч человек. Однако это был далеко не самый страшный и опасный эффект перехода на биотопливо.

После того как США, раскупорив законсервированные скважины и введя новые технологии нефте- и газодобычи, практически превратились в нетто-экспортеров углеводородов, биотопливо за границей стало для них конкурентом, которого надо было по возможности задушить. В бой опять отправили экологов.

Вдруг и для них стало очевидным, что использование биотоплива приводит не только к позитивным результатам! Боевые экологи и ученые, бывшие у них «на подхвате», начали анализировать эффект внедрения Закона об энергетической независимости с учетом событий в Индонезии. Агентство по защите окружающей среды США доложило, что если принять во внимание эмиссию углекислого газа, связанного даже просто с выкорчевыванием тропических лесов, не говоря уже об их выжигании, то вся программа биотоплива выйдет на нулевой баланс эмиссии СО2 только через 32 года, а для того чтобы достичь целей, сформулированных в Законе об энергетической независимости, понадобится порядка 100 лет. Это, конечно, непорядок — и нужно, чтобы Государственный департамент потребовал через ВТО или другими способами прекращения прямого или косвенного субсидирования производства биотоплива.

Евросоюз официально заявил о намерении постепенно отказаться от биотоплива первого поколения, в основе которого лежат пригодные для употребления в пищу продукты, так как его производство способствует вырубке лесов. В частности, предлагается прекратить использование биотоплива на основе пальмового масла. К тому же тропические леса Индонезии располагаются на торфяниках, в которых удерживается огромное количество углекислого газа — в 12 раз больше, чем под другими тропическими лесами (индонезийские торфяники принадлежат к крупнейшим в мире и уступают только России и Канаде). Расчищенный от леса и обрабатываемый торфяник выпускает СО2 в атмосферу десятки и сотни лет. Как выяснилось, торфяники, расчищенные от лесов в Индонезии, производят более 500 мегатонн углекислого газа в год, то есть больше, чем вся Калифорния с ее антропогенным фактором. Экологи услужливо подсчитали, что интенсивное уничтожение тропических лесов эквивалентно открытию 70 крупных угольных ТЭЦ[122].

Таким образом, псевдоэкологическая инициатива самой богатой западной страны (США), воплощенная в жизнь ее богатым аграрным лобби, привела к уничтожению природной среды обитания сотен тысяч людей в третьем мире, а также к ухудшению (а не улучшению!) глобальной экологической ситуации. Дискуссии же о том, действительно ли пальмовое масло является вредным продуктом, и так у всех на слуху. Кстати, на третьем месте среди экспортеров пальмового масла в Россию (после Индонезии и Малайзии) находятся Нидерланды: 4,6 % российского импорта[123]. Это прибыльный бизнес для европейцев.