С его уходом иссякло тепло и померк свет.

Уходом? Скорее, бегством! Похоже, Кейджу не терпелось избавиться от ее общества.

Какой стыд! Вивиан с трудом сдерживала слезы. Что она ему наговорила? Как она могла? Какой позор! Неужели она так стосковалась по объятиям мужчины, что готова выпрашивать милостыню?..

Но его поцелуи… не одна она теряла голову от страсти! И не настолько уж она неопытна, чтобы не узнать знакомых симптомов: Дерека Кейджа отчаянно влекло к ней, как бы он ни пытался это скрыть. Он притянул ее к себе — властно и требовательно, сердце его стучало неровно и гулко, дышал неровно, словно тщетно пытался совладать с собой.

Эта неуемная страсть, эта грубая чувственность! Нечто похожее когда-то связывало ее с Питером. Вивиан даже казалось, что она любит этого человека, и это оправдывало их физическую близость. Как скоро она поняла: любовь сексу не равнозначна! А Дерек Кейдж… Думая о нем, начинаешь мечтать о несбыточном. Как хочется стать иной: лучше, красивее, храбрее…

— Идиотка, — прошептала Вивиан, выдернула штепсель из розетки, и елка погасла, а затем отнесла пустые бокалы на кухню и поднялась наверх. Не включая света, она подошла к окну и оглядела заснеженный пейзаж в серебряном лунном сиянии.

Отчетливо виднелась темная фигура Кейджа: вот он обогнул конюшни, пересек двор, постоял у крыльца, озирая свои владения. Сердце снова сжалось: очень скоро она перестанет быть частью его жизни…

На следующее утро Вивиан долго собиралась с духом, прежде чем сойти вниз. Волновалась она напрасно: хозяин уже ушел, и гостья возблагодарила судьбу за нежданную удачу. И без того совестно смотреть ему в лицо, а уж за завтраком — тем более!

Вивиан быстро прибралась в кухне и поспешила в гостиную: добавить воды в подставку для елки. Едва она опустилась на четвереньки, хлопнула задняя дверь.

Сердце беспомощно дрогнуло. Но на пороге возник не Дерек, а Харди с охапкой хрупких зеленых ветвей.

— Вот, рассудил, что раз уж вы так елку принарядили, может, захотите и дом приукрасить, — без предисловий сообщил старик, роняя ношу на вычищенный ковер. — Я тут кедра нарезал. Джанет, помнится, пристраивала веточки на каминную полку, чтобы свешивались через край. То-то славно смотрелось!

С чего это несносный старикан вдруг подобрел?

— Спасибо. Какая чудесная идея!

— На заднем дворе еще и остролист растет. За углом, у кухни, где ветра нет. На такой высоте остролисту вообще не место, но этот такой же настырный, как и старуха, воткнувшая его в землю.

— Джанет? — наугад предположила молодая женщина и тут же убедилась в своей ошибке.

— Да вы головой подумайте! — фыркнул Харди. — Деревья не растут как трава, тем паче в горах, а моей Джанет только-только шестьдесят шесть стукнуло, когда Господь ее прибрал. Это бабка Джанет постаралась. Вот уж у кого рука была зеленая! У нее такое шло в рост, о чем в здешних краях и не слыхивали! Мы-то всегда на Рождество запасались остролистом. Думал, может, и вам понравится…

— Еще как понравится! Но мне не хотелось бы вас затруднять: у вас и без меня дел по горло!

— Это верно! — Старикан свирепо сдвинул брови, словно, принеся одну-единственную жертву на алтарь мира, он полностью исчерпал запасы добродушия.

— Я сама нарежу остролиста, вот только разберусь в доме, — предложила Вивиан.

— В такой одежке вы и носа на улицу не высунете! — Старик презрительно засопел. — Женщина, вы тут уже два дня, а до сих пор не поняли, что в горах с погодой не шутят!

Вивиан прикрыла глаза. Ну сколько можно выслушивать нотации по поводу экипировки? Обсуждение ее гардероба стало излюбленной темой для беседы — конечно, если не считать погоды!

— Мистер Блейк, честное слово, я давно сделала нужные выводы. Но поскольку беды не поправишь, наверное, нам придется…

— Да вы носа-то не задирайте, я дело говорю! — Склонив голову набок, старик окинул гостью придирчивым взглядом. — Вот стою я здесь и гляжу, что размер-то у вас вроде в аккурат такой же, как у моей Джанет, и коли вы не побрезгуете поношенным платьем, я бы, может, подобрал для вас какую-нибудь одежонку, чтобы в четырех стенах-то не сидеть.

— Как мило с вашей стороны! — поблагодарила Вивиан, решив не обращать внимания на вызывающий тон новоявленного благотворителя.

Харди ретировался восвояси, хлопнув по привычке дверью, а спустя полчаса возвратился с огромной коробкой, которую торжественно водрузил на диван.

— Вот, держите. Может, чего и приглянется. Сапоги, надо думать, велики, да лишняя пара носков дело поправит. — Старик повернулся уходить и уже от порога спросил: — Кстати, что на обед будет?

— Горячие сэндвичи с сыром и томатный суп.

— А как же сладкие пирожки с начинкой? Неужто ни одного не осталось?

— Если хотите, я испеку новую порцию.

Вивиан улыбнулась старику, а тот заговорщически подмигнул в ответ.

— Так вы уж не забудьте, э? А то вкалываешь тут на вас не покладая рук, прямо живот подвело!

По счастью, Джанет и правда носила восьмой размер. Полинявшие синие джинсы, мягкие, словно замша, сидели как влитые. Рассортировав остальные вещи, Вивиан отобрала свитер ручной вязки, доходивший до колен, пуховую кремовую куртку с меховым воротником, две пары шерстяных носков — пододеть в сапоги — и пару кожаных перчаток. Взглянув на шерстяное нижнее белье вызывающе-красного цвета, молодая женщина покачала головой: в конце концов, она и десяти минут на улице не пробудет!

Проблема заключалась в том, что подходящего инструмента для нарезки ветвей в кухне не обнаружилось. Как уж там Харди справился с кедром, так и осталось загадкой. Упругие ветви остролиста искололи Вивиан все руки. Кухонные ножницы ситуацию не спасли, равно как и нож. Усталая и раздосадованная, молодая женщина окинула взглядом ветку с алыми ягодами. Да, здесь без секатора не обойдешься!

Дерек не велел ей выходить из дома, ссылаясь на непогоду. Но ведь конюшня всего в нескольких сотнях ярдов! Расстояние невелико, а она ведь еще и оделась довольно тепло!

Но стоило гостье завернуть за угол, как налетел холодный ветер и пробрал ее до самых костей. Надвинув капюшон на самый лоб и сожалея, что отказалась от шерстяного нижнего белья, она пересекла двор и, с трудом отворив массивную дверь конюшни, проскользнула внутрь.

Приход Вивиан остался незамеченным. Она в изнеможении прислонилась к стене и постояла немного, наслаждаясь пахучим теплом. Предзакатные лучи проникали в окно; две электрические лампы заливали помещение золотистым светом.

Вдоль стен тянулись ряды денников: пять слева и пять справа, разделенные забетонированным проходом. Справа от двери обнаружилась лесенка, уводившая к антресолям, доверху заполненным брикетами ярко-желтой соломы и блеклого сена.

Полуоткрытая дверь слева вела в кладовку. Там хранилось всевозможное конское снаряжение: седла и уздечки, потники и мази, масла и скребки.