— Да, в основном Баха.

— А Криспина зовут Джей, — невпопад сказала Лора, отвечая на заданный раньше вопрос.

— И что, Квинн покупал у него информацию? Сам? Или через свою компанию?

Лора пригубила еще вина и покачала головой.

— А сведения-то были стоящие?

— Ну, продавал он их дорого, так что, наверное, не ерунда какая-то.

— А вообще, какой он? — спросил Тоби.

— Кто, твой министр?

— Да нет, Джей Криспин, конечно.

Лора снова глубоко вздохнула.

— Послушай меня, дорогой, и послушай внимательно, — сухо, даже зло сказала она. — Тот скандал давно в прошлом. Джея Криспина и на пушечный выстрел не подпустят ни к одному министерству или государственному учреждению. Ему пригрозили чуть ли не смертью — даже послали официальное письмо с предупреждением. Он никогда больше не попадет внутрь Уайтхолла или Вестминстерского дворца. — Еще один вздох. — А талантливый министр, коему ты имеешь честь служить, немножко пострадал, конечно, но тем не менее благополучно взобрался на очередную ступеньку карьерной лестницы. Как понимаю, не без твоей помощи. Ну а теперь, может, оставишь меня в покое?

Всю следующую неделю Тоби мучился угрызениями совести. Это, впрочем, не мешало ему вновь и вновь задавать себе один и тот же вопрос: если скандал в министерстве обороны давно в прошлом и Криспину категорически запретили показываться в Уайтхолле и Вестминстере, то какого черта он делал в палате лордов?

* * *

Миновало шесть недель. На первый взгляд все шло, как обычно. Тоби писал речи выступлений, Квинн с твердой верой в истинность этих слов зачитывал их публике — хотя верить там было особо не во что. Тоби стоял за плечом Квинна на приемах и подсказывал ему имена подходивших для рукопожатия иностранных гостей. Квинн приветствовал их, как старых добрых друзей.

Но скрытность и параноидальность Квинна постепенно доводила до ручки не только Тоби, но и весь штат министерства. Он внезапно уходил с совещаний в Уайтхолле — собирали ли их министерство внутренних дел, секретариат или казначейство — и, не обращая внимания на служебную машину, ловил такси и исчезал без всяких объяснений на целый день. Он отменял дипломатические встречи, не предупреждая ни секретарей, ни советников, ни даже личного помощника. Он сам записывал какие-то встречи в свой личный ежедневник, но держал его на столе и заполнял таким почерком, что Тоби никогда не мог разобрать его без помощи самого Квинна. А однажды ежедневник исчез, чтобы уже больше никогда не появиться в кабинете.

Но совсем уж странным поведение Квинна становилось в заграничных поездках, куда он брал и Тоби. Отвергая гостеприимство местных британских послов, Квинн предпочитал останавливаться в крупных отелях. На все возражения бухгалтерии министерства иностранных дел он заявлял, что будет платить за проживание из своего кармана. Тоби это немало удивляло, ведь он знал, что Квинн, как и многие богачи, удивительно прижимист.

А может, расходы Квинна брал на себя какой-то тайный благодетель? И именно поэтому Квинн за все отели расплачивался отдельной кредиткой, которую судорожно прятал, стоило Тоби подойти ближе?

Но чтобы он ни делал — в его команде все равно уже вовсю орудовало свое собственное привидение.

* * *

Брюссель.

Вернувшись в шесть часов вечера в отель после бесконечных переговоров с чиновниками из НАТО, Квинн, сославшись на головную боль, отменил ужин в британском посольстве и скрылся у себя в номере. В десять часов Тоби, занимавшийся весь вечер самокопанием, решил, что он должен позвонить министру в номер и справиться о его самочувствии. Трубку никто не брал. На двери номера висела табличка “Не беспокоить”. Помявшись еще немного, Тоби спустился в вестибюль и обратился к консьержу. Из номера доносились какие-нибудь звуки? Может, министр заказывал ужин в номер, просил принести ему аспирин или даже позвать врача? Последнее предположение вполне могло быть правдой — Квинн был жутким ипохондриком.

Консьержа эти вопросы очень удивили:

— Месье министр покинул отель на своем лимузине ровно два часа назад! — воскликнул он на бельгийском французском.

Теперь уже удивился Тоби. На своем лимузине? У Квинна не было никакого лимузина. Лимузин был у посла — “Роллс-Ройс”, но от него Тоби отказался по просьбе самого Квинна.

Может, Квинн все-таки решил отправиться на ужин в посольство? Консьерж отважился вставить словечко:

— Месье, министр уехал не на “Роллс-Ройсе”. Это был “Ситроен”, а шофер — мой хороший знакомый.

Вложив двадцать евро в руку консьержу, Тоби попросил его рассказать о произошедшем подробнее.

— С удовольствием, месье, — ответил тот. — Черный “Ситроен” остановился у входа в отель ровно в тот момент, когда месье министр вышел из центрального лифта. Возможно, ему сообщили о прибытии автомобиля по телефону. Два джентльмена пожали друг другу руки, вышли из отеля и уехали на машине вместе.

— Второй мужчина вылез из машины, чтобы встретить министра? — уточнил Тоби.

— Да, с заднего сиденья черного седана. Я совершенно уверен, что он был пассажиром, а не кем-нибудь из прислуги.

— Вы можете описать этого джентльмена?

Консьерж замялся.

— Он был белый? — нетерпеливо спросил Тоби.

— Абсолютно белый, месье.

— Старый?

Консьерж предположил, что джентльмен был примерно такого же возраста, что и сам месье министр.

— Вы его видели тут раньше? Может, он у вас останавливался?

— Никогда, месье. Позвольте предположить, что это был один из коллег министра, возможно, дипломат.

— Какой он? Толстый, худой, высокий?

— Как вы, но немного старше, — подумав, ответил он. — И волосы чуть короче, месье.

— Вы не слышали, на каком языке они разговаривали?

— На английском, месье, самом настоящем английском.

— И у вас нет ни малейшей идеи, куда они могли направиться? Может, вы слышали, как они это обсуждали?

Консьерж подозвал посыльного, щекастого черного конголезца в красной форме и плоской шапочке. Посыльный, как выяснилось, прекрасно знал, куда уехал министр:

— В ресторан “Райское яблоко”, который рядом с дворцом. Три мишленовские звезды. Grande gastronomie![7]

Вот тебе и головная боль с тошнотой, подумал Тоби.

— Почему вы так уверены, что они поехали именно туда? — спросил он у посыльного, который чуть ли не подпрыгивал на месте, так ему хотелось оказаться полезным.

— Да он же сам велел водителю отвезти их туда! Я все слышал!

— Кто именно разговаривал с шофером? И что конкретно он сказал?