При вести о его приближении в Риме началась паника, сенаторы стали обвинять друг друга. Было издано постановление, гарантирующее выполнение всех требований армии, а Октавиану дали особое разрешение исполнять консульские обязанности во время его отсутствия. Это послание было принято к исполнению, к тому же здесь высадились два легиона из Африки, и людей охватило смятение. Сенат неожиданно начал сожалеть о своей поспешности. Добровольцы из зажиточных слоев начали занимать главные военные позиции в городе, были отозваны недавно принятые постановления. Была даже предпринята попытка узнать местонахождение матери Октавиана Атии и его сестры Октавии, чтобы сделать их заложниками. К счастью, их не нашли.

Посланцы, вернувшиеся к Октавиану с первым постановлением сената, застали его на пути в Рим, и тут явились посланцы со вторым постановлением, отменявшим первое. Возмущенный Октавиан, услышав, что его матери и сестре угрожает опасность, ускорил свое продвижение к Риму. Он выслал вперед всадников, чтобы те заверили население Рима, что ему не грозит опасность. Когда он подъехал к Риму, то был встречен дружелюбно и даже восторженно. Его мать и сестра нашли прибежище у дев-весталок, а прибывшие из Африки легионы, вместо того чтобы защищать сенат, перешли на его сторону. Не было сомнений в том, как высоко оценивает народ его поступки. Наследник Юлия был идолом для человека с улицы. Сенат попытался призвать народ к оружию. Во главе с Цицероном сенаторы встретились ночью, чтобы обсудить результат этого последнего призыва. Поскольку никто не откликнулся, они прекратили всякое сопротивление. Обрадованный Октавиан дожидался, когда пройдут выборы в консулы. Относительно их результатов мало кто сомневался.

В девятнадцатый день месяца секстилия 43 г. до н. э. его избрали консулом вместе с его кузеном Квинтом Педием. Итак, два внучатых племянника Юлия Цезаря стали во главе Римского государства. И если бы Октавиан не был в этом месяце избран консулом, мы до сих пор называли бы его секстилием; ведь спустя годы, уже став Августом, он вспомнил, что этот месяц для него счастливый, поэтому и переименовал его в август, которым он зовется и до сих пор (Светоний, «Божественный Август», XXVI и XXXI).

Итак, через семнадцать месяцев после смерти Цезаря этот девятнадцатилетний юноша, покинувший Аполлонию лишь с верой в себя и надеждами, сумел стать преемником Юлия, устранил с пути Марка Антония и восседал в курульном кресле как один из высших магистратов Римского государства. Это был великий поступок. У него было четыре месяца, в последний день декабря его консульские полномочия заканчивались. За это время он должен был договориться со всеми вождями цезарианцев.

Никто из них – ни Октавиан, ни Антоний, ни Лепид, ни Планк, ни Азиний Поллион – не был деспотом, стремившимся осуществить свои желания за счет не желающих подчиняться подданных. Все они ориентировались на мнение армий. И в данных обстоятельствах, как бы подозрительно сами лидеры ни относились друг к другу, войска требовали одного – чтобы главы партии пришли к соглашению в интересах общего дела. Если армии Брута и Кассия одержат победу, тогда прощайте все обещанные земельные наделы, те небольшие имения, куда они надеялись вернуться после окончания срока службы. И у них не было ни малейшего желания их терять.

От консула Октавиана ожидали, что он посодействует наказанию убийц Цезаря, подтвердит земельные гранты, а также установит мир во всех римских владениях, чтобы ветераны-пенсионеры могли спокойно встретить свою старость под собственными фиговыми деревьями и в тени собственных виноградников.

Римляне редко были удовлетворены, если какие-либо события не сопровождались благоприятными знаками и гаданием по птицам (авгурии). Некоторые такие знаки всегда приветствовались, хотя подтверждение их последующими событиями не особенно кого-либо волновало. Мы поэтому не очень удивимся, узнав от античных историков, что, когда Октавиан во время инаугурации приносил жертвы, в небе появились двенадцать коршунов – то же число, которое явилось в небе Ромулу при основании Рима.

Первым его шагом стало официальное принятие сенатом факта усыновления его Цезарем[15] актом народного собрания (актом курии). Усыновление, подтвержденное и проведенное таким образом, становилось законным, что навсегда снимало всякие сомнения и недомолвки.

Далее, он получал такой статус по закону и становился настоящим сыном семьи Цезаря и, следовательно, обладал всеми правами и уважением со стороны других членов этой семьи, а также отпущенников этой семьи и всех, кто был с ней связан. Особенностью частной политики Цезаря было необычное число отпущенников – рабов, которым он даровал свободу, а также благосостояние и влияние, которые они приобретали. Хотя они и были отпущены на свободу, но в соответствии с римскими законами были связаны с бывшим господином множеством нитей, которые здесь необходимо подробно рассмотреть. По способу, которым он был усыновлен, к Октавиану отошли все права в части их состояний, которыми обладал Юлий[16]. Это было проявлением расчетливой бережливости, очень характерной для Октавиана. Марк Антоний должен был понять, услышав о легальном усыновлении, что Октавиан официально зарегистрировал права на имя и наследство Цезаря, которое теперь не могло быть отчуждено.

Затем Октавиан взялся за наказание убийц Цезаря. Информация поступала от разных членов партии цезарианцев не только относительно самих участников, но и им сочувствующих, тех, которых не было в городе во время самого убийства[17]. Был назначен день для разбирательства всей поступившей информации и сделано общественное оповещение. В назначенный день Октавиан, уже консул, занял место председателя суда. Ни один из обвиненных не осмелился явиться в суд, и все были осуждены в их отсутствие.