— Как они могли? — хрипло прошептал Бобби. — Сиобан такая крошечная.

Двенадцатилетняя Сиобан, зеленокожая девочка, была сестрой, точнее, сводной сестрой Мика и чистокровным лепреконом. Она приехала на каникулы из Ирландии навестить брата, и, когда целая банда кровососов вытащила ее прямо из постели, у ребенка просто не хватило сил сопротивляться — что она могла против них? Ее разыскивали уже пять дней, и Мик, отчаявшись, обратился ко мне за помощью. Будь Сиобан человеческой крови, поиски можно было бы бросить уже через сутки, но феи живучи, и даже при потере крови им удается продержаться дольше.

И хотя я знала, что похитителям помог кто-то из своих же, домашних — ведь ни один вампир не смог бы переступить порог Микова дома без его приглашения, — хотя знала, что Мик лишь гонец, я согласилась взяться за эти поиски и заключила сделку.

Сиобан была первой моей соплеменницей, которую мне удалось спасти. Предыдущие попытки кончались поражением, я отыскивала жертвы, но слишком поздно. После случая с Сиобан удача улыбалась мне чаще, правда, у меня с тех пор завелся свой информатор.

Итак, четыре года назад я заключила сделку, и именно она теперь привела меня в камеру с серебряными стенами, где я очутилась взаперти наедине с изголодавшимся вампиром, арестованным за убийство подружки. Именно из-за той сделки вампир напомнил мне о том, что я хотела бы забыть, да при всем желании не могла.

Он был уполномочен передать мне приглашение.

А как-нибудь попроще нельзя было?! Старый добрый телефон уже не годится?

Воздух в камере внезапно показался мне ледяным. Я попятилась и уперлась спиной в дверь. Скажет Бобби еще что-нибудь или нет? Непонятно. Он раскачивался из стороны в сторону, серые глаза остекленели, рот приоткрылся, обнажив клыки. Может быть, за эти четыре года он и дослужился от раба до вампира, но по сути так и остался марионеткой, которую Господин дергает за веревочки. У мальчишки уйдут десятки лет, прежде чем он обретет независимость.

Интересно, он знал, что такое Дар, или попросту сосал кровь, пользуясь своими внешними данными? Бедняга. Впрочем, ему всяко лучше, чем Мелиссе, — в отличие от нее, Бобби хотя бы не лежит в морге. Пока что, по крайней мере.

Меня снова обдало холодом. Я потерла руки, чтобы согреться, но тщетно. Что стряслось с отоплением, оно ведь жарило на полную катушку? Я озадаченно посмотрела на вентиляционную решетку. И тут до меня дошло: эта пухлявая дрянь отключила отопление. Нарочно. Потому что от тепла вампир Бобби оставался вялым, а от холода... Ну и гадина же она! Я забарабанила костяшками пальцев в дверь. Пора сваливать.

Уголком глаза я заметила какое-то движение, повернулась, и вовремя: Бобби уже не сидел, а стоял на четвереньках и силился подняться.

Вот нелегкая!

Я саданула в дверь со всей силы.

Бобби пополз ко мне сначала неуклюже, но все увереннее и ловчее.

Я пнула дверь ногой, так что сталь загудела. Ушиблась. Она что там, оглохла, эта жирная тварь?

Теперь нас с Бобби разделяло фута три, не больше. Он поднял голову и втянул ноздрями воздух.

Два фута...

«Успокойся, — велела я себе. — Волнуешься — сердце колотится, а вампир чует, когда пульс ускоряется». Но унять сердцебиение не получалось ни в какую. Наоборот, из-за проклятущего серебра на стенах, полу и потолке мне стало хуже, я запаниковала, кровь побежала по жилам быстрее. «Успокойся, Дженни, соображай хладнокровно!»

Пальцы Бобби коснулись моего ботинка.

Я прикусила губу, чтобы не закричать.

Бобби обвил мои колени, прижался ко мне, запрокинул голову.

— Помоги ей, — прошелестел он, — помоги Сиобан...

Я облегченно выдохнула и запрокинула голову, едва не стукнувшись затылком о дверь. Бобби все еще находился в прошлом, в плену воспоминаний. Я осторожно отвела с его лица спутанные черные волосы и улыбнулась:

— Успокойся, Бобби, Сиобан в безопасности.

На глазах у него блеснули слезы.

— Правда?

Я погладила Бобби по щеке, подавляя желание утешить и приласкать его.

— Она вернулась в Ирландию, — тихонько объяснила я.

Бобби слегка потянул носом — не то всхлипнул, не то... не то принюхался, — потом чуть-чуть повернул голову и уткнулся мне в руку, туда, где пульсировали вены на запястье. Душа у меня ушла в пятки. Бобби стиснул меня мертвой хваткой, я почувствовала, как острия клыков кольнули кожу, и жилка на шее забилась в ответ, а голова закружилась от знакомого пряного запаха. Кровь в жилах закипела от желания, от жажды получить укус и порцию вампирского яда, губы пересохли, и с них сорвался придушенный вскрик. Меня так и обвеяло жаром.

Проклятие! Я увязла по самые уши. Точнее, по самую шею. И что ужаснее всего, не пытаюсь спастись, — наоборот, готова сдаться на милость вампира.

Глаза у меня закрылись, я ждала вспышки боли от укуса, вот-вот, сейчас, сейчас...

Но боли не было.

По телу прошла длинная судорога.

Я открыла глаза, посмотрела на Бобби, все так же стоявшего на коленях, и медленно, через силу, высвободила руку.

Он мне не препятствовал, но не сводил с меня глаз, голодных и внимательных.

Меня трясло от напряжения и неудовлетворенности.

— Ты же сида! — Бобби облизнулся, проворным, текучим движением вскочил и припер меня к двери — я и ахнуть не успела.

Запустил руки мне в волосы, и меня снова обдало пряным запахом возбужденного вампира, головокружительным и пьянящим, отнимающим всякую волю и разум. Горячее дыхание Бобби опаляло мне шею. Он наклонялся все ближе и ближе. Вот-вот... Сейчас, сейчас... Внезапно он зашипел сквозь зубы, шарахнул в дверь кулаком и отшатнулся от меня, в ярости рыча что-то невнятное.

Я скосила глаза и увидела, что на стальной двери образовалась вмятина.

Что случилось? Почему он меня не укусил? Молодой, начинающий вампир, даже если он не голоден — а Бобби наверняка проголодался до колик, — просто никак не смог бы устоять перед соблазном, если прямо под носом в жилах феи, тем более сиды, пульсирует зараженная вирусом кровь. Он должен был хотя бы прокусить мне кожу.

Проклятие! А у меня не было ни малейшего желания ему сопротивляться.

Я так разозлилась на саму себя, что чуть не заревела. Самонадеянная идиотка! На что я рассчитывала? А еще похвалялась Хью, будто держу себя в руках и сумею совладать с желанием подставить вену первому встречному кровососу! Желанием, которое диктовал мне вирус и которое было так сильно, что я готова была изгрызть собственные вены, лишь бы нашелся желающий к ним припасть. И ведь дальше будет только хуже. Вот-вот. Сейчас-сейчас.

Я чуть не заскрежетала зубами, когда меня схватила судорога. Согнулась пополам и сползла по стене. Перед глазами все поплыло от слез.