Мухаммадгафуров позвонил только через двенадцать минут.

— Извини, старлей, не моя вина… Южнее города еще одно нападение на сельскую администрацию. Двое убитых. Туда отправили срочно сформированную следственную бригаду. Тебе придется еще несколько часов подождать. Или эти вернутся, или найдут отдыхающих сейчас сотрудников и отправят. Пока найти не могут, дома никого не застали, записки оставили. День такой сумасшедший сегодня. Но я тут ни при чем. Не вини уж меня…

— Как туда звонить? — спросил Валидов. — Я сам их потормошу.

— Номер не знаю, мне дежурный со своего аппарата дал позвонить, а у него прямая линия, без номера. У меня только телефоны пары следователей есть. Я им, кстати, сам звонил, не отвечают. У меня вообще такое впечатление, что и прокуратура, и Следственный комитет от нас с тобой просто прячутся.

Майор сделал простой классический ход, подробно расписанный в учебниках по психологии допросов. Причем применять этот ход имеет возможность как тот, кого допрашивают, так и тот, кто допрашивает. Чтобы тебя ни в чем не винили, покажи себя жертвой и страдальцем, тогда тебя станут жалеть. Но старший лейтенант, подобные учебники в свое время тоже штудировавший, никак на такой ход не отреагировал. Он его прекрасно знал и умел применять при необходимости.

— Так что делать? — только и спросил Валидов.

— Ждать. Сухой паек у вас есть или мне озаботиться и прислать? Мы недавно захватили у бандитов запас качественного американского армейского сухого пайка в термоупаковке. Вскрываешь верхнюю, и внутренняя начинает согревать содержимое. Без горячего, я понимаю, солдатам плоховато. И вкус вполне приличный, мне лично понравилось. Так что, прислать?

Слишком уж майор старался всучить этот паек, на который потом можно свалить все что угодно. Голос его звучал настойчивее, чем сами слова, и это сильно походило на желание оставить взвод спецназа ГРУ на месте засады. Валидов в такую заботливость не поверил, поскольку уже имел основание не доверять Мухаммадгафурову.

— Спасибо, товарищ майор. Боюсь, с американским пайком можно нажить всему взводу несварение желудка. У них там вместо мяса одна соя. А наши российские желудки не очень к этому продукту восприимчивы. Мы уже проверяли действие таких сухих пайков, или, как их называют, американских полевых обедов. Извините, не удовлетворены. Мы своими запасами обойдемся. Захватили. Без этого на задание никогда не выходим.

— Вода…

— Не пропадем. Только бы нас на базе не потеряли.

— Я уже звонил туда, предупредил. Не потеряют. Жди, старлей…

Это прозвучало так, словно майор не договорил: «Я же жду!»

А он чего мог ждать? Только одного — появления банды, которая уже никогда и нигде больше не появится. А если в банде этой еще и полицейские спецназовцы обнаружатся, майору есть отчего волноваться. Вот он и волнуется заранее.

Отключившись, старший лейтенант набрал номер начальника штаба отряда. Подполковника Самохвалова на месте не оказалось, а номер его «мобильника» Валидов не знал, пришлось звонить напрямую командиру бригады.

— Полковник Веселов. Слушаю тебя, Валидов… — сразу ответил тот.

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— Тебе того же, Гази, и даже в значительно большей степени. И здравия, и удачи. Мне звонил командующий. Сообщил, что тебя ввели в какую-то операцию. Вопросов не задаю, но помощь оказать могу, как мне приказано, в полном объеме. Как настроение? Как успехи? Что от меня требуется? Докладывай. Я передоложу командующему, что надо, а что смогу, сам сделаю. Я слушаю, Гази…

Старший лейтенант начал излагать все события еще не закончившегося дня в подробностях, одновременно с докладом формируя и собственную мысль, и выстраивая все происшедшее в систему, которая только что начала просматриваться. Высказал и собственные подозрения, и подозрения своих сержантов. В итоге получалась не разрозненная, а вполне цельная картина какого-то непонятного заговора, в котором взвод спецназа ГРУ оказался в роли «слепого котенка». Вдобавок взвод оказался еще и свидетелем, а свидетель не бывает лишним только для стороны обвинения, обвиняемая же сторона всегда желает, чтобы его не было. Выходит, что судьбу взвода должна была постигнуть та же участь, что и шестерых «краповых», которых расстреляли в машине во время возвращения с операции по уничтожению каравана.

— Я все понял, — серьезно сказал полковник Веселов. — Значит, чтобы не бросить все это просто так, тебе нужно иметь возможность и защититься в случае обвинения, и самому обвинение высказать. В первую очередь перепиши номера всех автоматов и вообще всего оружия. Документы и «трубки», говоришь, собрали? Это хорошо. С прокуратурой и Следственным комитетом я сам свяжусь. Сейчас же. Через несколько минут тебе перезвоню.

— Нам бы машину и вернуться, товарищ полковник.

— Оставить все для прокуратуры так, как есть? Боюсь, они будут против. Впрочем, я поговорю. Жди звонка…

Полковник в самом деле вскоре перезвонил. Он был возмущен, но не поведением, естественно, старшего лейтенанта, а местными порядками и беспорядками, которые порядками называют.

— Дежурный по прокуратуре говорит, что он вообще ничего о засаде на караван с наркотиками не слышал, а менты говорят, что продолжают операцию. Возможно, это конспирация, но, возможно, и твои подозрения вполне оправданны. Машину с «краповыми» действительно сожгли. Там, на дороге, сейчас следственная бригада работает. Но она туда и ехала по вызову майора Мухаммадгафурова, а вовсе не к тебе. Короче говоря, я высылаю за тобой машину. Выводи взвод к дороге. Тебе на смену выезжает комендантский взвод. Повторной атаки, думаю, ждать не следует. Не так много сил что у бандитов, что у ментов, чтобы еще раз попытаться на тебя напасть. И на комендантский взвод тоже. Но все же настропалили командира, пусть посты выставит.

— А следственная бригада?

— Как только на дороге закончат, к тебе выедут. Будут или вместе с комендантским взводом, или чуть раньше. Встречай. Поставь на дороге пост…

* * *

После такой работы обычно наступает расслабление, но старший лейтенант Валидов хорошо знал, что, пока ты не добрался до казармы, расслабляться нельзя ни в коем случае. А борьба с потребностями недавно напряженного организма порой дается труднее, чем самый сложный бой с превосходящими силами противника. Приняв на месте следственную бригаду, Гази Талгатович написал рапорт о происшедшем, а потом и второй рапорт о нападении другой банды. После чего ответил на многочисленные вопросы, большинство из которых, вообще-то, находилось в компетенции майора Мухаммадгафурова, и соответственно переадресовывались в адрес полицейского спецназа. А затем старший лейтенант Валидов встретил комендантский взвод, сам вместе с командиром взвода, молоденьким лейтенантом, расставил посты на тех же местах, где стояли посты их взвода, и рассказал о нападении, чем сильно возбудил лейтенанта. Молодые лейтенанты, да еще не из спецназа, всегда стремятся попасть в бой. Закончив все дела, командир взвода направился к поджидавшему их грузовику. Впрочем, грузовик ждал только одного командира, поскольку весь взвод давно уже погрузился.