И я поехала к нему в Москву, в институт. Как и все девушки, приходящие на свидание, назвалась двоюродной сестрой. Когда он вошел в комнату, где множество курсантов сидели и разговаривали с родителями или своими любимыми, я думала, упаду в обморок от счастья. Мне показалось, что он самый красивый и сексуальный мужчина на Земле.

— Почему ты мне не звонишь? — спросила я дурацким дрожащим голосом и побитой собачкой заглянула ему в глаза.

Андрей не отвел взгляда и очень спокойно ответил:

— Не хочу.

И замолчал.

Он стоял и молчал столько, сколько ему было отведено для свидания или сколько выдержу я. И я стояла как дура, как идиотка, как человек, потерявший себя и молча молящий — ну, полюби ты меня, ну пообещай…

Он не обещал, он молчал. И правильно сделал. Ножом по сердцу — больно. Зато действенно.

Я не выдержала первой, дала ему пощечину и выскочила из института.

Помню, как ехала на трамвае на вокзал. Как смотрела на обыденно поглядывающих в окошки людей. А мне не хотелось жить, я задыхалась от слез. Я ненавидела Андрея, Москву за окном трамвая и себя. Я умирала от неразделенной любви. Особенно было плохо первую неделю, у меня буквально опустились руки. Но меня постоянно тормошили то мама, то Толик.

Я тогда не знала, что беременна. Как-то не задумывалась последние два месяца, что у меня нет менструации. А когда поняла, что будет ребенок, все рассказала самому близкому человеку — маме.

— Если он тебя не любит, а он тебя не любит, я это поняла еще полгода назад, счастья ты с ним не наживешь. Рожай для себя, для меня. И будь что будет.

«Так тому и быть», — решила я.

Родился темноглазый мальчишка с черными волосами. Назвали мы парня Данилой и дали ему отчество в честь отчима, Борисович. Борис Иванович целовал Даньку по десять раз на день и был счастлив. У него появился полноценный наследник, хотя и не с его фамилией.

Мама решила передохнуть в торговом бизнесе и засела воспитывать внука.

А я дала себе слово, что больше меня никто не бросит. Либо разбегаемся по обоюдному согласию, либо ухожу я.

И я стала зарабатывать деньги. Я точно знаю, что быть некрасивой и богатой гораздо лучше, чем некрасивой и бедной.

А на вошедшего в магазин парня не надо обращать внимания. Сжать волю в кулак и не обращать…

Парень сделал несколько шагов к прилавку. Толик, который выносил из подсобки деревянные оконные рамы, остановился и радостно заулыбался.

— Кирюха! Здорово! Молодец, что сразу пришел. Машуня, знакомься, это Кирилл, который художник, но сейчас он временно рисует вывески на оптовом рынке. Пусть он те кости, что мы нашли, посмотрит.

— В углу… — выдавила я из себя.

Кирилл и Толя наклонились над ящиком, куда я сгрузила Данькину находку. Кирилл достал брусок, взвесил в руке, провел пальцами по полированной поверхности спила. Чуть повернулся и посмотрел мне в глаза. У меня защекотало в животе и перехватило дыхание.

— Это бивень мамонта. Хороший. — Кирилл зачем-то понюхал бивень. — Такой кусочек на пятьдесят евро тянет, а их тут семь штук. Так что считайте.

Я смотрела на парня, не в силах даже перемножить пятьдесят евро на семь брусков. Это я, получающая от сведения квартального баланса несравненное удовольствие. Я, которая единственная из всей нашей группы заочного экономического университета сама писала рефераты.

Мой расчетливый оранжевый настрой затопило сине-зеленым светом эмоций, и самым большим желанием стало немедленно закрыть магазин и отправиться с этим голубоглазым блондином на озеро, жарить на костре шашлыки и пить красное вино. И, заметьте, даже за мой счет.

Слава богу, никто на мое состояние внимания не обратил. Кирилл и Толя начали что-то обсуждать, а я, оставив наш отсек магазина на Толика, пошла на улицу пересчитывать пакеты витонита с приехавшей машины. Я всегда тщательно пересчитываю поставляемый товар, и, наверное, я единственный товаровед в Тверской области, кому стройматериалы довозят в полной комплектации и не завышают цен, приводя смешные оговорки, типа пробок на дорогах или дождя-снега-града-морозов-жары на улице, за которые следует доплатить.

После машины витонита пришлось принимать сантехнику. Я увлеклась проверкой сохранности фаянса и эмали, но сегодня, впервые за много лет, азарт работы был не самым сильным чувством.

В разгар проверки под навес со стройматериалами зашел Толик и уселся на розовый унитаз.

— Маня! Тут такие дела могут быть!.. Только сначала нужно проверить. Пусть Кирюха в город мотанет, разведку проведет, может, придется в Москву отъехать. Выделишь деньги?

Водитель и наш грузчик остановились со сливными бачками в руках, ожидая продолжения разговора. Я резко ткнула на то место, где должны стоять бачки, подписала накладную и только взглянула на мужичков — их как ветром сдуло. Один трусцой умчался в машину, другой в магазин, в подсобку. Толик с уважением на меня посмотрел:

— Умеешь ты, Маня, разговаривать с людьми.

Я люблю «похвальбушки», и настроение улучшилось.

— Толик, ты можешь понятнее объяснить, до чего вы там додумались?

— Короче… — Толик нагнулся к моему уху. — Дело с бивнями может быть гораздо, гораздо выгоднее. Боюсь загадывать, но могут упасть в руки крупные деньги, реальные. Магазин будет наш, хозяйственный рынок сможем организовать, соседний кемпинг купим.

Я выставила вперед ладонь, останавливая словесный поток.

— Толя, перестань перечислять все мои мечты. Выдай парню из кассы три тысячи… И пригласи к нам на ужин.

Братец, не ожидая от меня слишком быстрого согласия на выдачу денег, подозрительно посмотрел на меня.

— Ну, ну.

За ужином мне впервые за многие месяцы кусок не лез в горло. Чтобы не было заметно дрожание рук и мое истеричное состояние, я полностью переключилась на сына, и Данила блаженствовал, получив разрешение смотреть по телевизору то, что ему хочется, доесть торт одновременно с сырокопченой колбасой и посидеть с нами до десяти вечера, а не до девяти, как обычно.

Кирилл и Толя строили планы, я слушала их, но не спорила. Я вспомнила, что о Кирилле слышала раз сто. Толик говорил, что парень он красивый… но чтобы настолько! Еще он говорил, что Кирилл немного странный, но это ладно, не страшно, художник все-таки.

Кирилл остался ночевать у нас в гостевой комнате, отчего я не могла заснуть и до рассвета смотрела телевизор, а утром уехал на разведку.

Проходив сонной целый день, я решила, что несколько преувеличила свою влюбленность. Вполне могу обходиться и без Кирилла… хотя постоянно прислушивалась к телефонным разговорам Толика, четко вычисляя звонки из Москвы.

«Не ко времени сейчас ни твои чувства, ни предполагаемая авантюра, — зудел оранжевый голос. — Зарабатывай денежку, копи на выкуп магазина и не смотри по сторонам. Когда появится нужный мужчина, он сам тебя найдет». Я соглашалась с внутренним голосом, успокаивалась и работала, как обычно, по десять часов. Но иногда волной пронесшийся жаркий ветер заставлял шуметь деревья и сжимал мне сердце. Я врала сама себе, я ждала Кирилла.