…………………………………………………….

Погибнешь, милая; но прежде

Ты в ослепительной надежде

Блаженство темное зовешь…

Всеми фибрами своей души Татьяна рвется к счастью, и в то же время она знает: зов к блаженству будет напрасен.

«Погибну, — Таня говорит, —

Но гибель от него любезна.

Я не ропщу: зачем роптать?

Не может он мне счастья дать».

Гибель Татьяны заключается не в физическом уничтожении. Пушкин прощается с нею в конце романа, оставляя ее живой и здоровой. Но жизнь, на которую осуждена Татьяна, является унылой, безнадежной и беспросветной. Ее идеал счастья потерпел бесповоротное крушение. Мужа она не любит. Ее оценка света равна пушкинской оценке:

Татьяна вслушаться желает

В беседы, в общий разговор;

Но всех в гостиной занимает

Такой бессвязный, пошлый вздор;

Всё в них так бледно, равнодушно;

Они клевещут даже скучно;

В бесплодной сухости речей,

Расспросов, сплетен и вестей

Не вспыхнет мысли в целы сутки,

Хоть невзначай, хоть наобум;

Не улыбнется томный ум,

Не дрогнет сердце хоть для шутки.

И даже глупости смешной

В тебе не встретишь, свет пустой!

Ей душно. Она потеряла деревенскую свободу и независимость — предметы, которые высоко ценил сам Пушкин, — получив взамен лишь шум блистательных сует. Вместо счастья и блаженства судьба ей приготовила одни страданья. Письмо Онегина с признанием в любви она орошает слезами,

Опершись на руку щекой.

О, кто б немых ее страданий

В сей быстрый миг не прочитал!

Татьяна не изменяла всечасно своей молодости, как Онегин, но молодость и ее обманула. И к ней могут быть отнесены эти слова разочарованья и тоски:

Но грустно думать, что напрасно

Была нам молодость дана…

Что наши лучшие желанья,

Что наши свежие мечтанья

Истлели быстрой чередой,

Как листья осенью гнилой.

Несносно видеть пред собою

Одних обедов длинный ряд,

Глядеть на жизнь, как на обряд,

И вслед за чинною толпою

Идти, не разделяя с ней

Ни общих мнений, ни страстей.

Да, счастье было так возможно, так близко, но на свете счастья нет, нет даже покоя и воли. Прощальная речь Татьяны к Онегину звучит, как похоронное пенье над сладкими надеждами юности:

Я вас люблю к чему лукавить?

Но я другому отдана

И буду век ему верна.

Евгений Червяков в роли Пушкина. 1927 г.

Известен суровый приговор, вынесенный Белинским Татьяне за эту фразу. Великий провозвестник демократических идей в России, в том числе и женской эмансипации, видел в ответе Татьяны отказ от собственного достоинства женщины, от ее права на счастье, проявление униженного и рабского положения женщины, проникшего в плоть и кость самой страдающей стороны. Однако, Белинский был в данном случае неправ, — он судил здесь отвлеченно, как просветитель. Для Татьяны другого исхода, кроме гибели, — в виде ли смирения, или в виде физической гибели — не было. Что мог ей дать Онегин? Счастья, независимости, простых, безыскусственных, искренних отношений он не мог бы ей принести. Онегин, при всем своем разладе с светом, — сын и раб света. Его положительная сама по себе натура отравлена навсегда всеми болезнями окружавшего его общества. Он черств, эгоистичен, — пороки очень крупные с точки зрения доброжелательного гения Пушкина. Он заражен светскими предрассудками до мозга костей. Подчиняясь им, он убивает друга. Татьяна сама поняла ничтожность если не его натуры, то его чувств.

А нынче! — что к моим ногам

Вас привело? Какая малость!

Как с вашим сердцем и умом

Быть чувства мелкого рабом?

Одну искусственную и ложную жизнь Онегин предлагал Татьяне заменить другой искусственной и ложной жизнью с более чем вероятной перспективой, что, овладев своей любимой, он быстро пресытился бы ею. Онегин мог предложить Татьяне не счастье и равенство человечных отношений, а только светскую интригу. Татьяна не пошла на это — и была по-своему права. У Некрасова героиня стихотворения «Еду ли ночью по улице темной», нарушив законы света, ушла за своим возлюбленным на нищету, на голод, на смерть ребенка, на позор. Но в позоре ее мужественного подвига, на самом дне выпитой ею чаши, брезжит просвет нового мира, иных, более справедливых отношений. Первые осмелившиеся осуждены на муку и погибель, но эта гибель сеет семя будущего, она несет с собой осуществление идеала уже не личного только, а всеобщего счастья. В шаге некрасовской героини есть обосновывающая ее перспектива. Татьяна же искала, как и Пушкин, личного счастья — и попала в безысходный тупик: на свете счастья нет, единственное средство примириться с жизнью — стоическое терпение к ее игу. Оптимистический, жизнерадостный, жизнеутверждающий Пушкин, вопреки всем своим стремлениям и надеждам, оказывается близким к Некрасову в оценке действительности, в которой «каждый день убийцей был какой-нибудь мечты» (слова Некрасова).

Естественность и человечность встречают не радость, а страдание и гибель, — таков объективный закон окружающей действительности — вот что доказывает судьба Татьяны.

Превращение радости в страдание было первым, бросающимся в глаза, лежащим на поверхности, противоречием действительности, осознанным Пушкиным. Это противоречие пока еще не богато сторонами, само по себе оно остается всецело в пределах следствий, не затрагивая причин общественного неустройства. Но оно достаточно, чтобы заставить задуматься над окружающей действительностью, признать ее несовершенство, отъединить, оттолкнуть от нее. Оно образует щель между поэтом и миром, в котором он живет. Оно не проникает пока еще в глубь социальных конфликтов, но оно превращает для человека господствующего класса, каким был Пушкин, социальное зло в личную боль. Пушкин был не политиком, не философом, хотя он был весьма образованным и мыслящим человеком, — он был прежде всего поэтом, художником. Личная боль, испытываемая от несовершенства деспотического и крепостнического общества, для поэтического творчества значила неизмеримо больше, чем многие отвлеченные рассуждения, — она становилась источником песен, она лирически окрашивала эпические образы поэта. Кроме того, сознание противоречия радости и печали вовсе не исчерпывало критического представления Пушкина об условиях существования в императорской России. Поэтическая и социальная мысль Пушкина двигалась от общих оценок к конкретным. Сознание противоречия радости и печали влекло за собой сознание