Вика не заметила, как зажевала нижнюю губу. Девочка оказалась её слабым звеном в общении с Валгаровым. При упоминании о ней Вика не могла остаться равнодушной. Не получалось.

В груди поднималась такая глухая, жуткая тоска, отчего хотелось немедленно остаться одной и снова заплакать. Горько и навзрыд.

Вика слишком поздно осознала, что накатившая точка отразилась на её лице, потому что Валгаров шагнул в её сторону и как-то слишком поспешно сказал:

- Всё-таки присядь.

Спорить с ним на этот раз не стала. Ну сядет за стол, что от неё убудет?

Вика отодвинула стул и присела. Валгаров же встал напротив неё, уперся одной рукой в стол и громко вздохнул.

- Херня какая-то…

Вика не поняла смысла его фразы, но уточнять не намеревалась.

Зато когда на стол, где стоял только цветник с веткой засушенных колосьев, опустилась небольшая квадратная бархатная коробочка, внутри девушки похолодело. Всё оборвалось.

Валгаров принес ей не деньги…

Совсем не их.

Такие коробочки она, конечно, видела. Какая девушка не мечтала, чтобы ей подарили однажды такую…

Или она чего-то не понимает? Причем очень важное. Основополагающее. Почему Вика решила, что в коробочке находится то, что находится, а не нечто другое?

Да потому! Маленькая девочка внутри неё готова была забиться в истерике, потому что происходящее с ней снова не укладывалось ни в одни адекватные рамки.

- Вик, я говорю – ты слушаешь.

Вика вскинула голову, открыла протестующе рот, наткнулась на столь яростно-пылающий взгляд мужчины, который грозился в случае неповиновения испепелить её дотла, и захлопнула рот.

Ей показалось, или Валгаров на пределе?.. Вика не нашлась сказать, что именно выдавало в нем напряженность. Взгляд? То, как он упирался руками в стол, фактически нависая над ним?

- Ты всё правильно поняла. Это кольцо. Обручальное, - начал он говорить четко и без запинки. Оратора или человека, привыкшего говорить много и долго перед другими, было видно сразу. – Я долго думал сегодня, как быть… В подробности вдаваться не стану - ни к чему они. Ещё до того, как ты появилась в моей жизни… Точнее, зарядила пулей мне под ноги, я подумывал о том, чтобы жениться. Эле нужна мать. Как я ни стараюсь, девочке необходима женская поддержка и забота. Про тебя моя дочь сегодня спросила не единожды… Я мог бы пригласить тебя работать к нам няней, но ты сто процентов откажешься. Я бы тоже так сделал, - от его якобы улыбки по коже Виктории побежал озноб. Она слушала, что говорил мужчина, и не воспринимала до конца смысл его слов.

Но молчала.

Как он и велел.

- Почему брак? Хочешь ты того или нет, но я тебе должен. В должниках ходить не привык. Брак выгоден и тебе, и мне. Про себя я говорить не буду, давай рассмотрим твои плюсы в браке со мной. Про деньги и положение сама всё знаешь. Будет брачный договор, по которому тебе полагается ежемесячное содержание. Но главный плюс – тотальная защита с моей стороны.

Валгаров подался вперед.

Едва заметно.

Только Вику пробрало ещё сильнее.

Она молчала. Не проронила ни слова с того момента, как он начал говорить.

Булат буравил её взглядом. Выжигал на её лице невидимые знаки, ожоги.

Там, в его доме, вчера и сегодня её окунули в водоворот страха и отчаяния, непонимания и обиды.

Но теперь…

- С тобой никогда, Вика, слышишь, никогда не случится то, что произошло три месяца назад.

- Пошел вон, - выдохнула Вика, ничего не видя перед собой.

- Я сделаю вид, что не слышал твоей реплики, девочка. Вот кольцо. Никто от тебя не требует ответа сегодня. И никто не поведет тебя в ЗАГС завтра. Всё будем делать постепенно. Сейчас я уйду. Оговорюсь сразу, тебя одну в лесу я не оставлю. И ещё… Ты притягиваешь меня, Виктория. У моего предложения есть физиологическая подоплека.

Про смысл последней фразы она даже думать не намерена.

Она вообще не намерена думать о том, что услышала.

Вика, как сидела, так и продолжила сидеть.

Валгаров ушел. Она не видела как. И не повернула голову в его сторону.

* * *

Булат сел в «мерина» и откинулся на кресло, прикрыв глаза.

Дебилизм. Чистой воды.

Какой, сука, брак? Какой, на хер, договор?

В висках запульсировало. По затылку точно молотом ударяли раз за разом.

А как он ещё мог поступить?

Как?

Мужчина весь день перебирал в голове сценарии событий, и ни один ему не нравился. Точнее, любой вызывал неконтролируемое желание рвать и метать.

Ухаживать за Викой? Серьезно?! После того, что он прочитал о ней, она ни одного ухажера на пушечный выстрел к себе не подпустит. Да и нет у него времени, чтобы за ней бегать. А побегать бы пришлось. Подарки? Украшения? Шубы?

Не возьмет она ничего.

Деньги, возможно, возьмет. Как благодарность от него, но не как факт заботы и желания быть причастной к чему-то общему, фундаментальному.

Чтобы добиться от Вики улыбки, потребуется время. И много.

Булат подобной роскошью не располагал.

Да и нечто другое, более крамольное, терзало мужчину.

Договорный брак. Эту мысль ему навеяла Эля. Она весь день висла у Булата на руках. Оказывается, его малышка каким-то чудом помнила, как её спасла очень красивая девушка. Настоящий ангел. Конечно, детская фантазия подсобила, дорисовала то, что могло привидеться. Выдало желаемое за действительное.

Жениться Булат на самом деле планировал.

Первый брак был тоже договорным. Аглая являлась дочерью его партнера. Они часто общались, и девушка не скрывала, что любила его. Они периодически занимались сексом.

А потом, как гром среди ясного неба, к нему пришел отец Аглаи с предложением и медицинским заключением. Рак на последней стадии… У молодой, красивой девочки.

Она горела. В прямом смысле. Лучшие врачи разводили руками. Слишком поздно выявили заболевание. Булат не был добрым самаритянином, жениться на больной девушке из жалости не стал бы, если бы не слияние компаний, позволяющее ему завладеть едва ли не всеми нефтяными активами в регионе. Он согласился.

Потом уже понял, что поступил правильно. Аглая прожила последние месяцы счастливой. Даже оранжерею в его доме строить начала. Не успела немного. Булат достроил в память о светлой девочке, ушедшей из жизни слишком рано.

Вдовцом он стал через восемь месяцев. Чего тогда только не писали в прессе! Вернее, попытались пописать. Он и тесть жестко пресекли любые сплетни и домысли. Ни одна сволочь про Аглаю не написала гадкого слова.

Вика