Все согласно закивали.

— Народ вбил себе в голову, что колдовство — от Сатаны, — заметила Мара. — Ничегошеньки не понимают! Все ведь совсем не так. Дьявол к Викке не имеет абсолютно никакого отношения. А назовешь себя колдуньей, люди решат, что ты либо чокнутая, либо дьяволопоклонница. И станут прятать от тебя собак и детей.

— А давайте… — Линдси, вперив взгляд в потолок, умолкла, затем лицо ее озарилось знакомым выражением «у меня идея!». — Давайте назовем то, чем мы занимаемся, «загадыванием желаний»? Само собой, у нас не клуб ведьм, кому это нужно, но пусть будет «Клуб желаний». Тогда никто нам не припишет ни религии, ни колдовства! — Довольная Линдси кивнула самой себе и, по обыкновению, подпрыгнула на диванных подушках. — После такого успеха глупо было бы останавливаться, а так не придется беспокоиться о том, что скажем другим — о книжках по колдовству, травах и прочем. Если после обсуждения очередной книги мы, допустим, станем загадывать желания… и, допустим, возьмем какие-то травы, или свечу, или ароматические масла, — что ж, это будет наш способ концентрировать энергию. И кому какое дело?

Линдси уже так прыгала, что Клаудия подивилась, как Мара до сих пор не улетела на другой конец комнаты.

— Слушайте, лучше ведь не придумаешь! — Линдси была в своей стихии. — Может, на слух оно и странно, зато не «где-то там», как сказала Клаудия. За это нас не выгонят из города и не вздернут на площади.

— По-моему, здорово придумано! — Мара согласно кивала. Или же у нее просто тряслась голова оттого, что диван ходил ходуном.

Гейл тоже кивала, хотя и не так активно. Даже Джил, похоже, идея Линдси пришлась по нраву.

Загадывать желания? Гм-м. Куда лучше колдовства, решила Клаудия. Право слово, что плохого в том, чтобы загадать какие-то желания да сжечь парочку свечей?

— И потом, — добавила Мара, — у кого не найдется миллион-другой желаний, которые хотелось бы загадать?

— Точно! — подхватила Линдси. — Ясно вам? У нас все получится. Только мы будем делать это по-своему.

Все разом заговорили, словно вмиг избавились от подспудного напряжения. Их обожаемый Клуб книголюбов не превратится в секту. И они даже по-прежнему будут читать книги. Самые обычные книги. А потом будут загадывать желания. Желания. Есть в самом этом слове что-то простое, радостное. Детское и невинное. Желания.

Все весело галдели, пили вино, обсуждали, кто что хочет загадать.

Прислушиваясь к трескотне подруг, Клаудия вдруг ощутила томительное беспокойство. Ничего определенного, но что-то во всей затее было ей не по душе. Что-то требовало остановиться и задуматься. Разве дело в названии? Разве не собирались они заниматься колдовством, не называя его колдовством?

— У меня куча желаний! — Лицо Мары пылало от возбуждения.

Клаудия отхлебнула чуть не полбокала вина и громко, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала:

— Знаете, как говорится, «будьте осторожны в своих желаниях — они могут исполниться».

Она хотела их рассмешить, но никто даже не улыбнулся. За общим гомоном ее слова остались не услышанными.

Черный котелок, набитый желаниями, повис над головой Мары, она встряхивала его, и записки плясали, как зерна воздушной кукурузы. Было решено, что самый демократичный способ выбирать желания — написать их на бумажках и вытягивать из какой-нибудь емкости. Чести вынимать записки удостоилась Мара, а чести выбрать емкость удостоилась Клаудия и принесла свою посудину для ароматических смесей, углядев в этом забавное совпадение.

Мара подняла котелок над головой, зажмурилась и вытащила первое желание.

— Итак… — Она развернула записку и, растягивая всеобщее ожидание на манер ведущей при вручении «Оскара», обвела всех торжественным взглядом. — Здесь написано… «Хочу ребенка. Клаудия».

По комнате прокатилось дружное «ах!».

— Замечательно, Клаудия! — воскликнула Гейл. — Милая, дети — это здорово. Вы уже пробовали?

— Пробовали. Целый год или около того. Но у нас не… — Клаудия моргнула и закинула голову, чтобы остановить слезы.

— Кончай переживать из-за того, что «у вас не», моя дорогая, — пришла на выручку Линдси. — Начинай ломать голову, как обставишь детскую, потому что мы тебе поможем!

Мара полистала «Гримуар» Клаудии. Небесно-голубой переплет (явный отголосок иной эпохи) наводил на мысль об учебниках 1950-х. Складывалось впечатление, что если внутри и есть картинки, то колдуньи на них не только в островерхих шляпах, но непременно и в передниках в оборочку и с полными подносами свежеиспеченных булочек в руках.

Для заговора от бесплодия «Гримуар» предлагал взять зеленую свечу, пригоршню земли и шалфей. Гейл было поручено раздобыть землю, для чего ей пришлось спуститься по трем лестничным пролетам во двор и покопать под снегом большой сервировочной ложкой, поскольку лопат в доме Клаудии не водилось. Гейл наскребла несколько ложек земли в миску и, вернувшись, доложила, что проходящий мимо мужик с собакой поинтересовался, не у его ли бывшей жены она позаимствовала рецепт супа.

Джил в столовой шарила по ящикам встроенного буфета — ее поиски зеленой свечи обошлись без курьезов. Мара с Линдси сидели рядышком на диване, уткнувшись в книги, сочиняли заговор и решали, как творить заклинание. А Клаудия отправилась за шалфеем.

В кухне она открыла шкафчик со специями, в нос ударила какофония запахов. И что на нее нашло? Нервы расходились, едва не разревелась при всех. Ни одной живой душе Клаудия не говорила про ребенка — даже Линдси и Гейл не в курсе, — а сейчас взяла и проболталась. И пусть вокруг только подруги, она почувствовала себя такой беззащитной. Остается надеяться, что во время сеансов не придется расхаживать в чем мать родила.

Клаудия рылась в набитом до отказа шкафчике; с грохотом обрушились красноголовые бутылочки специй «Маккормик», несколько штук вывалилось. Клаудия торопливо убирала, запихивала их назад, но они не желали стоять на месте. Вот, пожалуйста, еще одна шмякнулась на стол. Господи помилуй, не руки, а крюки.

Побежать в комнату и все отменить. Я пошутила. Не обращайте внимания. Давайте забудем. Бутылочный обвал — это знак, определенно.

Да куда же запропастился чертов шалфей? Может, его и не было?! Сердце оборвалось, внутри все заледенело — потрясенно осознала, что эта мысль напугала ее гораздо сильнее, чем предстоящее колдовство.

А что там за высокой жестянкой с морской солью? Ага! Шалфей. Клаудия вернула на место молотый перец и чесночную соль. И они не упали.

Клаудия шагнула из круга на середину и рассыпала землю вокруг тихо потрескивающей зеленой свечи. Затем притрусила землю сухим шалфеем и вернулась на свое место. Взявшись за руки, все начали заклинание.

К тебе взываем мы, Великая богиня!

На Клаудию взор благословенный кинь.