Ни в школе, ни после нее не курил и не пил. Первый раз попробовал крепко выпить с компанией лишь лет в восемнадцать, в Мытищах на Новый год. Мне не понравилось, плохо было. А курить… Однажды захотелось попробовать, купил пачку «Космоса», выкурил ее за неделю. И всё. По сей день сигареты не курю. Не потянуло. Разве что сигары иногда.

Любимым напитком много лет был лимонад. Сколько себя помню в дубле «Спартака» – а это три года, – всегда лимонад пил. Наш, советский. И раньше, на «Динамо», тоже. Там стояли автоматы с газировкой: три копейки – сладенький лимонад, копейка – обычная вода. Самые хитрые проделывали дырочку в трехкопеечной монете, веревочкой обвязывали, опускали в автомат. Вода лилась, а они веревку с монеткой р-раз – и обратно. А я, когда стал постарше, просто бил сильно кулаком по автомату – и газировка сама лилась. Если же не лилась, а пить после тренировки хотелось страшно, иной раз скрепя сердце с 20-копеечной монетой расставаться приходилось – если более мелких не было…

А в драках я не участвовал, может, потому, что на улице почти не болтался, ее у меня в хорошем смысле увел футбол. Каждый день ездил в Москву и обратно, ни на какую улицу не оставалось времени. Не приходилось ли защищать девушку? Ха! Какие девушки? О них у меня тогда и мыслей никаких не было – думать на эту тему только лет в восемнадцать начал.

Если тренировка на «Динамо» начиналась в 8.30 утра, двумя часами ранее вставал, в семь затемно шел на электричку. А возвращался в Мытищи в семь вечера. Если силы были – а были они почти всегда, – шел играть в футбол на коробку. Для меня самым страшным наказанием было, когда ребята во дворе мяч гоняли, а меня не отпускали. Мама заставляла меня делать уроки и приговаривала свою любимую пословицу: «Сделал дело – гуляй смело».

И смотрел футбола много. Точно помню, как следил за матчами чемпионата Европы 1984 года, хотя мне еще и восьми не было. В финальной игре мяч испанскому вратарю в руки летел, он его под мышкой в ворота пропустил. И первую игру чемпионата мира 1986 года никогда не забуду, когда наши у Венгрии выиграли – 6:0. Классные голы дальними ударами забивали.

Когда стал постарше, начал на домашние матчи сборной ездить вживую смотреть. В пятнадцать лет, в 1991-м рванул в «Лужники», когда сборная СССР играла решающий матч отборочного цикла чемпионата Европы с Италией. Анатолий Бышовец нашу команду тренировал. Нас устраивала ничья, и игра была почти без моментов. Так 0:0 и сыграли, вышли на Европу. Я сидел за воротами, сто тысяч на стадионе, еще деревянные скамейки были…

Знал бы тогда, что через много лет Бышовец меня из «Локомотива» выгонит, – сильно удивился бы! Причем даже шанса не даст. Я ведь всегда считал его хорошим специалистом. В 2004-м Анатолий Федорович должен был принять зарубежную команду, и его спросили в интервью, каких трех игроков он забрал бы с собой из чемпионата России. И он назвал мою фамилию. Понятно, что через три года, с возрастом, я стал хуже играть. Но не до такой же степени, чтобы зачехлить меня спустя две недели после начала тренировок…

Но я долго зло не умею держать. В свое время говорил, что Бышовцу не подам руки. Но время лечит. Правда, как-то раз оба оказались на стадионе «Новые Химки». Вижу, он идет, и он меня увидел. Мы оба сделали вид, что друг друга не заметили, и пошли в разные стороны.

* * *

Александр Маньяков:

– Вадик в детстве не был хулиганом, но шалопаем, как и все мы, был. Это сейчас на сборы ездят, а раньше как было – лето, пионерлагерь, смена, и вас как спортотряд туда отправляют. Нам, тринадцатилетним, выделили один полный вагон электрички, мы туда загрузились и поехали в Тулу. Езды два часа. А Евсеич сел в самый конец вагона, прямо у дверей. С Разделом, тоже нашим мытищинским пацаном. Остановка, поезд трогается – а они ржут вдвоем. Не пойму – чего смеются?

Выясняется. У нас в вагоне двери заблокированы, к нам не зайдут. Так они, когда поезд трогался, помидорами и яйцами в пассажиров на перроне кидались. Я им: «Вы что, идиоты, что ли?» А они хохочут. Мамы дают сухой паек – а они яблоко съедят, огрызком кинут. Половину помидора скушают – второй бросятся.

Или уже в шестнадцать лет поехали за сборную области играть в Калугу, микрорайон Анненки. Выезд для лошадей, дорога, тир. В этом тире мы и жили. Комнатки без телевизоров, общий туалет – барак, в общем. И был у нас парень из Раменского, прозвище – Мужик. Невысокого роста, полненький, с лишним весом. И вот они с Евсеевым сдружились. Они такие разные – откуда общий язык нашли? Тот просто уличный! Он потом в тюрьму сел, как нам говорили.

Евсеич – скромняга, слова из него не вытянешь – и тот, дворовый, развязный. Но сошлись. Как-то выдался денек свободный, но мы все равно с мячами на поле вышли, жонглируем, по воротам бьем, время убиваем. А тогда только появились трехлитровые пластиковые бутылки «пепси-колы».

И они такие вдвоем идут. Бутылки в руках, пьют, а Вадик еще и кусок сахара ест. «Ты чего, говорю, «пепси-колу» с сахаром?» – «А это не «пепси-кола». – «А что?» – «Пиво». Рядом был пивбар, они туда сходили, взяли себе по баклажке темного, похожего на «пепси». Говорю ему: «Слушай, ну ты бы рыбку купил закусить, орешки, чипсы». Он: «Да оно же горькое!» – «Ну ты чудак!»

Ему тогда уже шестнадцать лет было. Иные ребята вовсю закладывали за воротник, а он, поскольку не выпивал, решил таким вот образом самоутвердиться. Но настолько ему неприятно это пиво было, что он стал его сахаром закусывать. Чистое баловство! А вообще он был жуткий режимщик. Потом в «Спартаке» ребята, уже чемпионы, ездили куда-то, а он сидел на базе и к играм готовился…

* * *

Играл я где только мог. Во дворе, приезжая из динамовской, а потом и локомотивской школы, брал мяч, всех обыгрывал и забивал. Хотя как – обыгрывал? Финты, объективности ради, давались тяжело. Скорее убегал и бил. Но когда в дубль «Спартака» попал, выяснилось, что скорость у меня совсем не такая высокая, как я думал, а очень даже средняя. Удар – да, был сильный. Но главным моим качеством всегда была выносливость. Я терпел, как бы плохо ни было. Всегда терпел.

И, главное, мне всегда страшно хотелось выигрывать. Никогда не выходил на поле просто для того, чтобы побегать для здоровья. Даже если знал, что соперник заведомо сильнее.

Однажды поехал на первенство мытищинских школ. Но я-то был девятиклассником, а турнир проходил между десятыми и одиннадцатыми. К тому же у нашей команды не приехал вратарь, и я вызвался встать. Играл одновременно как голкипер и последний защитник – говоря сегодняшним языком, Мануэля Нойера исполнял.

Вышли в финал, играем с 4-й школой, а там много ребят тоже из «Локомотива», только на год-два старше – 1974, 1975-го годов рождения. Забили нам гол в первом тайме. В перерыве при 0:1 говорю одному парню: «Так, Леха, иди сюда, бери перчатки, вставай в ворота. А я в нападение пойду». Потому что с детства не любил проигрывать. И всегда старался найти кратчайший путь. Как к воротам, так и ко всему остальному. Напролом!

Отдаю голевую передачу – 1:1. А потом мне пасуют с центра поля, я под углом убегаю один на один. Смотрю – вратарь сближается. Тоже парень из футбольных. Думаю – куда бить? Как дал по центру, а он начал гадать и в угол упал. Так и закончили – 2:1. На следующий день в школе на доске почета написали, что команда старшеклассников выиграла первенство города – и фамилии. В том числе моя. Приятно было.