Нападавшие не успели опомниться, как половина уже лежала на земле с увечьями легкой и средней тяжести. Кана разошелся и очередной жертве сломал ногу, чуть не вырвав ее с корнем.

Остальные поняли, что дело тухло пахнет и разбежались с места эпической схватки. Очкарик поймал одного беглеца и от души надавал по сусалам.

На поле битвы остались только лысый здоровяк и трое таких же рослых хулиганов. Они настороженно крутили в воздухе битами и обрезками труб.

— Я вам предлагал по-хорошему, золотые вы мои, — сказал Кана. — А вот теперь пеняйте на себя. Сейчас я накажу вас за непослушание.

Лысый бугай вытащил из кармана пистолет. Навел на Кану со словами:

— А что на это скажешь, козел?

И выстрелил. Девушка вскрикнула.

К счастью, у Каны было достаточно времени, чтобы уйти от пули. Он включил ускорение на полные обороты. Никто не успел понять, как это произошло, но все четверо плохишей вдруг очутились на земле. У двоих сломаны руки, у третьего жуткие рваные раны на груди.

Лысый потерял пистолет, а Кана склонился над ним с рычанием, разинув хелицеры. Драчун оказался парень не из робких. У него было отбито все тело молниеносными ударами Каны и он не мог шевельнуться от боли. Но, глядя в огромную пасть чудовища, он сказал:

— Тебе хана, тварь, кто бы ты ни была. Мы придем за тобой и вытащим голову через задницу. Ты будешь плакать и умолять о…

Кана сомкнул челюсти на его голове. Оторвал и мгновенно проглотил. Почмокал, как гурман, и взревел на черное небо.

Девушка чуть не выронила телефон из руки. Кана оглянулся на них и сказал:

— Валите отсюда. И никому не слова.

Очкарик закивал, подхватил девушку под руки. Они убежали прямо через кусты. Кана обыскал карманы поверженных врагов.

Через скверик шли пятеро прохожих. Молодые парни и девушки. Заметили распластанные тела и остановились.

— Что здесь стряслось? — спросил один из парней.

Кана вышел из тени. По волосатой груди текла кровь. Девушки закричали, парни попятились. Кана схватил с тротуара телефон, пошарил по земле, нашел симку. Средства связи свалились в пылу схватки со скамейки. Рыкнул на прощание и убежал.

Сегодня, во что бы то ни стало, он дозвонится до родителей, даже если с неба будут падать камни.

На рассвете Кана лез вверх по высотному зданию, одному из самых больших в Алмурты. Оно гордо стояло на проспекте Альфарабиуса. Кана карабкался на сороковой этаж. Где-то на середине, когда взобрался на двадцатый уровень, не удержался. Поскользнулся, сорвался, полетел вниз.

Еле успел вонзить хелицеры в плиточное покрытие. Зацепился. Он висел над бездной, цепляясь только клыками. Потом ухватился руками и ногами. И снова полез покорять опасную вершину.

Через десять минут, усталый, но довольный, Кана влез на крышу высотки.

Над Алмурты занимался рассвет. Лучи солнца позолотили небо. Кана впервые встречал утро на верхотуре небоскреба. Мимо промчались проворные птички.

— Ух, декорации-то понаставили! — сказал Кана, любуясь городом. По проспекту Альфарабиус ездили редкие ранние машины.

Он обратился в человека, включил древний кнопочный телефон, набрал номер матери. Дождался гудков.

— Ало, кто это? — голос матери отнюдь не сонный, бодрый, живой и встревоженный.

— Привет, мам. Это я, Канат.

— Ну, наконец-то, сыночек! Я как знала, ждала твоего звонка! Ты где? Приехал с командировки?

— Да, мам. Приехал, со мной все в порядке. Телефон свой потерял, попросил у напарника.

— Ты когда вернулся? С тобой все в порядке? Мы ездили в санаторий, нам сказали, что ты там лежишь. Ты был какой-то странный.

— Я знаю, мам, мне говорили. Это был не я, а наш сотрудник.

— Когда домой приедешь? Мы тебя так давно не видели.

— Скоро приеду, мам. Я еще позвоню.

Кана услышал голос отца. Он спрашивал, с кем разговаривает мать. Затем взял трубку.

— Сынок, как дела? Ты куда пропал? Что случилось? Какие-то странные типы вокруг тебя вьются, честно говоря. Что за работу нашел?

— Привет, пап. Я уже объяснил все маме. Иностранная компания. Я скоро приеду, все объясню.

— Когда приедешь?

— Скоро. Я хотел сказа…

Связь оборвалась. Как ножом отрезало. Баланс, что ли, на нуле? Кана чертыхнулся, хотел заново набрать номер родителей, но телефон зазвонил сам. Кана ответил на вызов, крикнул в трубку:

— Тут связь оборвалась. Вы, главное, никому не говорите, что я вам звонил.

— Конечно, голубчик, никому не слова, — ответил в трубке Артур Николаевич. — А то, что со связью проблемы, так это мы устроили.

Кана молчал, пораженный звуком голоса злейшего врага.

— Вы что же, думали, устроили полный бедлам и уйдете на все четыре стороны? Мы следим за каждым вашим шагом, милейший, — говорил директор лаборатории. — Как ваше состояние? Вы не сильно пострадали? Почему вы молчите?

Если они прослушивают телефоны родителей, то наверняка смогут сейчас отыскать Кану по сигналу мобильника. Как это там, в фильме делается? Следователь забалтывает глупого преступника, а тем временем операторы отслеживают его местонахождение.

— Канат, не надо глупить, — увещевал Климов. — Мы не желаем вам зла. Мы готовы закрыть глаза на ваши проступки, только вернитесь к нам. Мы даже…

Дальше Кана перестал слушать. Просто уронил телефон вниз, в пропасть из сорока этажей. Ага, как же, простят они. Кана до сих пор помнил, какая на вкус была голова одного из охранников, соленая от пота и крови. Разве они забудут про жестокое убийство? Упрячут Кану под землю в бункер для буйных психов, будут пичкать препаратами и ставить опыты. Уж на что я тупой бываю, подумалось Кане, но даже мне понятно, что нельзя к ним возвращаться.

Сзади раздался шум. Дверь, ведущая на крышу распахнулась, оттуда выбежали охранники. Трое человек в темных костюмах и галстуках. Прям, люди в черном, только солнцезащитных очков не хватает.

— Эй, стой на месте! — закричал один, подняв руку. — Ты как сюда забрался?

Ладно, погостил, пора и честь знать. Кана помахал охранникам, улыбнулся и прыгнул вниз. Уже на лету превратился в фалангу и остановил падение, впившись клыками в каменное покрытие здания.

Поглядел вверх. С крыши высунулись черные точки голов охранников. Наверное, не верят собственным глазам. Кана усмехнулся, и снова сорвался вниз.

* * *

Через полчаса он вернулся в квартиру Айки. Поскольку ключа так и не было, Кана снова рискнул и быстро пролез через балкон. Правда, он не стал карабкаться с первого этажа. Вместо этого поднялся на седьмой на лифте, преобразился в фалангу и вылез в окно на лестничном пролете. Там до балкона Айкиной квартиры рукой подать. Кана шмыгнул туда. Кажется, его никто не заметил.