Так почему же сейчас ее подмывает рассказать обо всем Стефано? Почему так хочется его понимания?

Он мягко произнес:

– Если вам слишком больно рассказывать об этом, ничего не говорите, а я больше не буду задавать таких вопросов.

То есть он даже не спросит о ее шрамах? Стефано – сложный человек. Похоже, и у него есть скелеты в шкафу.

Так может, он ее поймет?

Во рту пересохло. Джулс с трудом сглотнула и заговорила:

– Моя мать… Она… Она была очень несчастлива. Когда я была маленькой, мой отец ушел от нее. Мать пыталась найти хорошую работу, но выбор у нее был небольшой, так как она не имела хорошего образования. Поэтому мать получала крошечную зарплату, жилось нам туго, и свое разочарование жизнью она вымещала на мне.

О детстве у Джулс сохранились лишь обрывочные воспоминания и чувство незащищенности. Вот в животе урчит от голода, когда она ложится спать… Вот ее мать плачет… Столько лет Джулс пыталась это забыть, но у нее не получалось.

Она пообещала себе, что не повторит судьбу матери: не вверит свое будущее мужчине, который неожиданно выбьет у нее почву из-под ног, не будет вымещать на своем ребенке гнев и разочарование.

– Несколько раз органы опеки забирали меня. Но я всегда возвращалась, и каждый раз мать обещала, что будет хорошо обращаться со мной. Но потом она сделала это… – Джулс указала на свои шрамы.

Она больше не могла продолжать рассказ, боясь разреветься. Наверное, слишком долго воспоминания держались ею под замком. Проглотив ком в горле, Джулс произнесла:

– Нам нужно доделать эти цветы.

Но едва она потянулась за новой порцией бумаги, как Стефано подвинулся ближе и обнял Джулс за плечи.

– Мне так жаль, что вам пришлось пройти через это. Такое не должно происходить с детьми.

Она отвела взгляд, не желая видеть сострадание в его глазах:

– Это было давно.

– Но все еще причиняет вам боль, я знаю.

Джулс посмотрела на Стефано:

– Вы в самом деле это почувствовали?

Он кивнул:

– Может, мы росли в разных условиях, но я знаю, каково это – терять одного из родителей и быть забытым другим.

В этот миг Джулс поняла, что встретила еще одного человека, кроме Лиззи, который ее понимает и не будет судить о ней по ее прошлому.

Ее взгляд скользнул к его губам, и вдруг захотелось очутиться в сильных объятиях этого мужчины и узнать, каковы его поцелуи: стремительные и страстные или дразняще медленные?

Джулс не пришлось долго гадать, потому что Стефано притянул ее ближе, и ей, чтобы сохранить равновесие, пришлось обхватить его за плечи. Когда его лицо начало склоняться к ее лицу, Джулс зажмурилась.

Сердце колотилось так, что, казалось, она слышит его стук. А может, его слышит даже Стефано? Знает ли он, как сильно она его хочет?

И вот он прижался к ее губам жадным поцелуем, отвечая на ее незаданные вопросы. Он хочет ее. Их желание взаимно.

Джулс застонала. Поцелуй оказался даже лучше, чем она себе представляла.

Но они не должны заводить роман. Это все усложнит. Нужно остановиться, пока они не зашли слишком далеко.

Собрав в кулак всю силу воли, Джулс прижала ладони к твердой груди Стефано и оттолкнула его.

В его глазах читалась растерянность. Наверное, он, как и Джулс, не ожидал, что этот удивительный поцелуй окажется таким страстным.

– Мне… Мне нужно идти. – Стефано вскочил на ноги и торопливо вышел за дверь, даже не оглянувшись. Почему он повел себя так, словно хотел сбежать? Неужели он ничего к ней не чувствует? Нет, Джулс была уверена, что его тоже влечет к ней. Должно быть, этот поцелуй встревожил его так же, как и ее.

Может, не стоило рассказывать Стефано о себе? Впредь нужно держать его на безопасном расстоянии – уж слишком сильно искушение.

Умело маневрируя в потоке автомобилей, движущемся по улицам Рима, Стефано раздраженно спросил:

– То есть как это ваша сестра не сможет приехать?

На лице его залегли угрюмые морщины. «С чего это он так расстроился из-за того, что Лиззи изменила свои планы? – подумала Джулс. – А может, его что-то гнетет? Например, тот поцелуй?» Ни Стефано, ни она не решались о нем упоминать.

Но Джулс решила, что не позволит мрачному настроению спутника испортить ей этот день. Ведь на сегодня была намечена лучшая часть всей подготовки к свадьбе – дегустация торта.

– Лиззи сказала, что сегодня в ресторане какая-то важная вечеринка, и на счету каждая пара рук. Вы должны радоваться, что заведение вашего деда снова процветает.

– Я рад. – Стефано вздохнул и затормозил на красный свет. – Сейчас найду, где можно развернуться, и мы вернемся на виллу.

– Почему?

– Но ведь мы отправились в город лишь для того, чтобы помочь невесте выбрать свадебный торт.

– Вот мы его и выберем.

– Что? Вы, должно быть, шутите?

– Нет. Я серьезно.

С тех пор, как они поцеловались два дня назад, Стефано почти не разговаривал с Джулс. «Неужели из-за того, что я его оттолкнула? – гадала она. – Или есть другая причина? Может, он до сих пор скорбит по умершей жене?»

В комнате Массимо на стене висел коллаж, составленный из разных фотографий. На одной из них Джулс увидела Стефано и его жену. Старик на вопрос об этом снимке лишь ответил, что Джианна умерла пару лет назад. Но Джулс показалось, что с этой смертью связана какая-то история, из-за которой Стефано не решается снова жить полной жизнью.

Судя по фотографии, между его женой и Джулс не было ничего общего. Свои длинные волосы Джианна носила заплетенными в старомодную косу, косметикой не пользовалась, а одежда ее была неброской. Эта женщина выглядела как образец скромной супруги.

И впервые в жизни Джулс ощутила желание измениться, стать такой, чтобы даже простенькое платьице выглядело на ней потрясающе, чувствовать себя комфортно без макияжа. Но больше всего ей захотелось, чтобы какой-нибудь мужчина взглянул на нее с любовью и желанием – так, как Стефано на свою жену на этом снимке. Точнее, чтобы Стефано смотрел так не на Джианну, а на нее, Джулс. Но она понимала, что этому не бывать.

И он почти не смотрит на нее после того поцелуя. Теперь Джулс недоставало дружбы, которая начала было возникать между ними. Если бы только можно было вернуться на пару дней в прошлое и все изменить!

Впрочем, нельзя, чтобы эта ошибка помешала исполнению их обязанностей шафера и подружки невесты. Они оба взрослые люди и как-нибудь смогут оставить позади это недоразумение.

Надеясь, что голос не выдаст владеющую ею неуверенность, Джулс обратилась к Стефано: