Как ни странно, Олену под их пологом стало немного легче, словно избавился от назойливого соглядатая, неотрывно пялившегося в спину. Хотя что это за соглядатай и был ли он вообще – Рендалл сказать бы не смог.

Начались коренные имперские владения, месяц тальник уступил место зеленцу, и на двадцатый день путешествия над горизонтом встали башни Безариона.

– Вот и он, клянусь седалищем Аркуда, – с умильной улыбочкой проговорил Гундихар. – Эх, какую пивную я знаю на улице Белоснежки! Там всегда сидят семь гномов, толстых и…

Договорить ему не дала Саттия.

– Нашел время о пиве рассуждать, корни и листья! – произнесла она сердито. – Нужно думать, как в город пробраться!

– Видела слона? – невозмутимо отозвался Гундихар. – Так вот пусть он думает, у него башка больше тебя раза в два. А мы просто порубим всех засранцев, что стоят у ворот, затем…

– Порубим еще пару тысяч засранцев, что прибегут им на помощь, а потом свалимся от усталости, и нас убьют. – Олен вздохнул. – Клянусь Селитой, такой план меня не особо устраивает.

– И меня, – добавил Харальд. – Особенно последний момент.

Гном нахмурился и дернул себя за бороду.

– Тогда что? – спросил он.

– Тихо и мирно заплатим пошлину и проедем внутрь, – сказал Рендалл. – Ворота охраняют не Чернокрылые, а простые городские стражники. Вряд ли они знают, что я враг консула, а он вряд ли догадывается, что мы собираемся нагрянуть к нему в логово.

– Ладно, проедем мы внутрь, а дальше что? – Саттия глядела в сторону, но чувствовалось, что вопрос задан Олену. – Это только в сказке можно подъехать к воротам замка злодея и вызвать его на поединок. Но у нас не сказка, Харугот один на один биться не станет.

– Знаю я одну сказку. Приходит дракон домой… – начал Гундихар, но на него никто не обратил внимания.

– Сначала нужно узнать, здесь ли Харугот, – Рендалл задумчиво потянул себя за мочку уха. – Если да, то нам необходимо попасть в город, и найти там союзников…

– А ты уверен, что такие есть? – девушка, по обыкновению, перебила, не дослушав.

– Есть. Школа Истинного Знания. Ее маги вряд ли любят консула. Если им объяснить, кто я такой, показать Сердце Пламени, то они поддержат меня, – Олен говорил уверенно, хотя слышал в голове тихий, но ехидный голосок сомнения. – Потом мы затаимся, выждем, когда Харугот выберется из своего логова. И ударим. Вряд ли он ездит по городу с войском, а от совместной атаки его не спасет никакая охрана, и никакая Тьма.

За те дни, что они провели в дороге, он не раз размышлял над тем, как одолеть убийцу собственных родителей. И ничего лучшего, чем попытаться объединить силы с чародеями, придумать не смог.

– Звучит неплохо, – сказал Харальд. – Правда, я слышал сотни планов, что звучали еще лучше, но кончались жуткими поражениями.

– Ты что хочешь сказать? – запальчиво проговорил Рендалл.

– Ничего я не хочу, – Харальд примирительно поднял руку. – Нужно пытаться, а там как судьба решит. Другого плана все равно нет.

Пока они разговаривали, ворота, называемые Терсалимскими, приблизились. Стали видны стражники, теснившиеся у стен одной из башен в тщетной попытке укрыться от дождя.

– Это врата, я чувствую, да… – подал голос Бенеш, и все прислушались. В последние дни он молчал всегда, будто сила, поселившаяся в теле молодого мага, забрала способность разговаривать. – Если вступить в них, то пути обратно не будет, только вперед. Куда – не видно, словно в тумане все…

И таким холодом повеяло от этих слов, что Олен невольно поежился.

Ворота надвинулись, выросли створки. Трое стражников отклеились от башни и зашагали наперерез всадникам.

– Доброго дня вам, – сказал один из них, мрачный и лопоухий. – Извольте заплатить пошлину за въезд и сказать, для какой цели прибыли вы в город Безарион…

Васель Ушастый, некогда пустивший в ворота нагхов, после этого лишился звания десятника и некоторого количества кожи на спине. С того времени он вел себя тихо, ну а службу нес рьяно, и судорожно вздрагивал, заметив даже самую крохотную и безобидную змею.

– Сколько? – поинтересовался Гундихар.

– С шестерых – два цехина, – сообщил Васель, и с подозрением в голосе добавил: – Так зачем вы приехали?

Компания выглядела странно: два парня с мечами, по виду хирдеры или даже таристеры, еще один – вроде полоумный, девица с оружием и волчьим взглядом. На закуску настоящий эльф, из южных, и гном, бородатый, и не с топором, а с боевым «годморгоном».

Такое оружие носят только настоящие мастера.

– Слышали мы, что войско снова собирается, – изрек Харальд. – И что делать бедным наемникам, когда кошель показывает дно?

– Собирается оно, верно. – Васель принял из рук Олена две блестящие золотые монеты и немного успокоился. Ясное дело, среди вольных клинков можно встретить кого угодно, и гнома, и бабу. – Да только хардагов не берут, сплошь Чернокрылые да воины из дружин таристерских…

– А с кем же консул воевать собрался? – поинтересовалась Саттия.

– Да с теми находниками, что с островов приплыли, – Ушастый любил поболтать, а за сегодняшний день через их ворота проехали только несколько телег с крестьянами, у которых вместо рта – задница; если открыть, только вонь и получится. – Идут, говорят, они к нам. Войско пока тут, стоит в лагере к северу от города, ждет чего-то. Да только не слышал я, чтобы вербовщики по тавернам ходили. Так что, мессены и мессана, вряд ли у вас что выгорит.

– Спасибо, приятель, – сказал Харальд, и бросил стражнику еще одну монету. – Мы пока не на мели. Попробуем, а там уж как Азевр решит…

Васель заулыбался и отошел в сторону, давая дорогу. Шестеро всадников проехали в ворота и исчезли из виду. Ушастый хмуро посмотрел им вслед и подумал, что если бы не приказ впускать в город всех, даже самых подозрительных типов, что был получен два дня назад…

Если бы не приказ, разговор точно не закончился бы так быстро.

– Как здесь мрачно, – проговорила Саттия, когда стражники и надвратные башни скрылись за поворотом. – Как в Тафосе, и даже много хуже. Хотя тут не было войны, не приходили сюда нагхи…

– С тем, чтобы испортить жизнь себе, люди и сами неплохо справляются, – буркнул Гундихар.

Едва въехав в город, девушка почувствовала упершийся в спину внимательный взгляд. Подумала о том, чтобы сказать об этом спутникам, но потом решила, что ей никто не поверит – кто может следить за ними, кому есть дело до самых обычных воинов, каких на дорогах Алиона – сотни?

И она промолчала.

Безарион уныло мок под нескончаемым дождем, точно огромный, еще сильный, но смертельно раненый зверь. Двери многих лавок были закрыты, редкие прохожие шагали торопливо и вжимали головы в плечи, словно боялись чего-то, даже статуи на площадях и перекрестках выглядели мрачно.