меньше 60 % от медианного трудового дохода в стране. Организация Living Wage Foundation, которая в числе своих приоритетов видит устранение дискриминации в отношении лиц моложе 25 лет, преследует еще более амбициозные цели, поскольку строит свои расчеты на основе реальной стоимости жизни (и поэтому рекомендует повысить минимальный размер оплаты труда в таком дорогом городе, как Лондон). Участие в инициативе этой организации добровольное, однако к ней уже присоединилось около 3800 работодателей, включая такие гиганты, как Nestlé и Aviva, а также небольшие компании, например Richer Sounds. Так или иначе, треть компаний, входящих в британский биржевой индекс FTSE 100, придерживается рекомендаций Living Wage Foundation при оплате труда не только своих штатных сотрудников, но и сотрудников своих подрядчиков (если те работают на их территории не меньше двух часов в день на протяжении восьми недель подряд).

Но почему вопреки многочисленным теориям регулирование уровня зарплат не оказало на экономику разрушительного воздействия? Простого ответа на этот вопрос нет. Похоже, экономический закон, согласно которому чем выше зарплаты, тем ниже занятость, не так универсален, как считалось ранее. Да, введение минимального размера оплаты труда может повысить уровень безработицы (на это указывают исследования, проведенные в США), особенно среди неквалифицированных работников тех отраслей, где все шире внедряется автоматизация. Но, поскольку при капитализме размер зарплат зависит от целого ряда факторов (квалификации сотрудника, спроса на его специальность, его возможностей торговаться с работодателем, а также престижа профессии, который плохо поддается оценке), он никогда не диктуется строгими экономическими формулами, как думают многие.

Да и сам по себе рынок труда никогда не был частью безупречно действующей системы, о существовании которой порой приходится слышать. Нет такого рубильника, с помощью которого можно было бы «включать» и «выключать» занятость в зависимости от спроса; люди не станут терпеливо ждать, когда снова загорится свет: не исключено, что к тому времени, когда в цепи появится ток, важнейшие профессиональные навыки будут утрачены. Столь же несостоятелен и тезис о том, что сегодня людям легче легкого переехать туда, где для них есть работа. Бывший министр Норман Теббит, член Консервативной партии, однажды сделал это громкое заявление, упомянув своего отца, который «садился на велосипед и колесил по окрестностям в поисках работы». Но это совсем не просто, если у вас есть семья, если вашим детям нравится их школа, а вам дороги друзья и знакомые, живущие по соседству. Разумеется, ситуация в промышленных отраслях меняется, и если, скажем, тридцать лет назад в каком-то городке закрывался завод или шахта, то жителям волей-неволей приходилось искать себе работу где-то еще. Население мигрирует, города растут или пустеют, но для конкретных людей это означает новые трудности, особенно в наше время, когда социального жилья практически нет и многие ждут его годами. Это не может не влиять на структуру зарплат, которые начинают скакать вверх и вниз, никак не соотносясь с рациональными основами, диктуемыми рынком.

Выдвигая доводы в защиту минимального размера оплаты труда (напомню, я исхожу из расчетов Living Wage Foundation), важно помнить, что его введение дает многочисленные экономические преимущества. Достойная зарплата побуждает работников трудиться усерднее, тем самым повышая эффективность компании. Хорошая зарплата мотивирует людей устраиваться на работу вместо того, чтобы сидеть на пособии. Наполняя карманы работников деньгами, мы тем самым стимулируем потребительский спрос. Согласно исследованию, проведенному в 2017 году учеными из Кардиффской школы бизнеса, компании, оплачивающие труд работников с учетом рекомендаций Living Wage Foundation, делают это из репутационных соображений; 86 % из них заявили, что в результате их деловая репутация укрепилась, а более половины отметили, что отношения между рядовыми сотрудниками и менеджерами улучшились, мотивация персонала повысилась, а приток работников на низкооплачиваемые должности вырос. Лишь немногие из опрошенных пожаловались, что им пришлось снижать издержки за счет сокращения рабочих мест, рабочих часов, а также урезания льгот и премий для сотрудников.

Итак, вмешательство регулятора не разрушает тонко настроенный экономический механизм. Я бы даже сказал, что в определенной степени регулирование не только помогает устранить несправедливость, но и создает преимущества – как для работников, так и для общества в целом.

Рассматривая сложную проблему занятости, с которой сегодня сталкивается Великобритания, следует помнить об этом базовом принципе оправданного вмешательства. С одной стороны, мы – страна с высоким уровнем занятости, но с относительно низким уровнем производительности. С другой стороны, высокую занятость в основном обеспечивает низкоквалифицированный и низкооплачиваемый труд. С одной стороны, по показателям производительности труда мы серьезно отстаем от Франции, Германии, Бельгии и Нидерландов. С другой стороны, наш рынок труда заполнен низкооплачиваемыми и низкоквалифицированными работниками, которым почти недоступна профессиональная подготовка, благодаря которой они могли бы улучшить свою жизнь.

В последние годы мы все чаще наблюдаем два особенно ярких проявления экономики низких зарплат. Во-первых, это так называемые контракты нулевого часа. Конечно, некоторые работники извлекают из них определенные преимущества: такой контракт предполагает гибкий график, позволяя человеку самому решать, сколько часов и в какое время работать, что, в свою очередь, дает ему возможность трудиться в нескольких местах. Но у этой системы есть и серьезные недостатки, поэтому я считаю безнравственным навязывать ее работникам. Теоретически контракт нулевого часа предполагает, что человек может в любой момент отказаться от работы, но на практике сделать это не так просто. Контракт не подразумевает ни фиксированного дохода, ни льгот вроде оплаты больничного листа или отпуска, привычных для большинства наемных работников. Кроме того, из-за нестабильности заработка люди, работающие по таким контрактам, не могут взять кредит или ипотеку и даже просто снять жилье в частном секторе.

Гиг-экономика (или экономика краткосрочных контрактов), процветающая благодаря интернету, выгодна одним работникам и невыгодна другим. Если вы – высококвалифицированный специалист, например графический дизайнер или электрик, желающий работать на условиях фриланса, она может открыть перед вами поистине фантастические возможности, связав вас с потенциальными клиентами, которых вы вряд ли нашли бы в иных условиях. Но что, если вы водитель, занимающийся доставкой товаров? Контракт нулевого часа обеспечит вам гибкий график, но вы будете получать весьма скромную плату за труд, и у вас не будет никакого социального пакета.

По данным Национальной статистической службы Великобритании, с 2012 по 2017 год число людей, работающих по контрактам нулевого часа, выросло более чем втрое. Сегодня такие контракты распространены не только в тех сферах, где традиционно высока текучесть кадров (скажем, в гостиничном и ресторанном бизнесе), – они проникают и туда, где прежде их не было, в том числе в сферу высшего образования: некоторые университеты приглашают начинающих преподавателей именно на таких условиях. Известно, что к концу 2017