И вдруг она заметила Джиларда, пробивавшегося к ней. Молодой человек был пешим; в левой руке он держал щит, в правой — окровавленный меч, которым то и дело наносил удары по воинам Луддона.

Тут один из вражеских воинов занес свой меч над Мадлен. У него был совсем обезумевший взгляд; похоже, он вообще не понимал, где находится и что делает.

В ужасе девушка выкрикнула имя Векстона, хотя понимала, что спасение сейчас зависит от нее самой. Бежать было некуда, единственным выходом было спрыгнуть на землю, что она и сделала. Однако двигалась она недостаточно проворно, и меч врага полоснул ее по бедру. Мадлен закричала от боли и упала, но крик быстро перешел в хрип и затих — она задохнулась от страха.

Плащ свалился с Силена следом за ней и накрыл Мадлен с головой. Двигаясь как во сне, она принялась подтыкать ткань под себя; боль в ноге все усиливалась, а потом благословенное оцепенение охватило и ногу, и разум, и это придало Мадлен сил. Она поднялась, закуталась в плащ и, покачиваясь, стала наблюдать за битвой.

Вдруг скакун Дункана подтолкнул ее в спину. Девушка пошатнулась. Конь снова толкнул ее, заставляя упасть на землю. Но Мадлен удержалась на ногах и прислонилась к теплому боку Силена, который прикрыл собою ее спину.

Слезы внезапно брызнули из глаз Мадлен — это был первый неосознанный отклик на происходящее. Джилард что-то прокричал ей, но девушка не поняла его. Она могла лишь беспомощно наблюдать, как он продолжает пробиваться к ней. Джилард еще раз что-то громко крикнул, но слова потонули в клацанье оружия и в воинственных воплях.

Мадлен не могла больше смотреть на сражение. Собрав остатки сил, она побрела навстречу Джиларду, рассчитывая, что именно этого он хотел от нее. Несколько раз она спотыкалась о тела убитых, валявшихся на земле.

Мадлен была уже в нескольких футах от Джиларда, когда на того напали сзади. Он повернулся к нападавшему, оставив незащищенной спину, и этим тут же воспользовался другой воин Луддона. Он занес потемневший от крови меч над головой юноши, издав торжествующий вопль.

Девушка хотела закричать, но из ее груди вырвался лишь слабый стон.

Сейчас она была единственным человеком, который мог спасти Джиларда! Не долго думая Мадлен наклонилась над мертвым воином и вытащила из его застывших пальцев тяжелую булаву. Ухватив ее обеими руками, она подошла к Джиларду, почти касаясь того спиной, и подняла глаза на его противника.

Воин не обратил на женщину никакого внимания, не видя в ней опасности для себя. Он бросился вперед, к Джиларду, держа оружие наперевес.

Тогда девушка взмахнула булавой, описав ею в воздухе широкую дугу. Страх придал ей силы. Мадлен хотела лишь остановить нападавшего, но острые шипы проникли сквозь кольца кольчуги и вонзились в тело воина.

В это мгновение Джиларду удалось наконец отбить атаку другого воина. Он повернулся, чтобы продолжить путь к Мадлен, и едва не сбил девушку с ног. Он видел, как удар, нанесенный пленницей его брата, сбил с ног сильного мужчину. Остолбенев от изумления, Джилард на мгновение лишился дара речи, потом нежно дотронулся до плеча девушки, но она, казалось, настолько оцепенела от ужаса, что и не почувствовала его прикосновения. Битвы для нее больше не существовало.

Дункан тоже видел, как Мадлен уложила вражеского воина. Он одним махом вскочил на своего скакуна и направил его в сторону Мадлен. Джилард едва успел отскочить в сторону, чтобы дать дорогу брату, который быстро подхватил девушку и усадил в седло перед собой. К счастью, он не задел при этом ее раненое бедро.

Бой почти закончился. Воины Дункана преследовали вдоль долины улепетывающих от противника воинов Луддона.

— Покончи вот с этим, — коротко бросил барон брату, направляя своего скакуна в горы. Сильное животное с необычайной скоростью помчалось прочь с поля боя.

В пылу битвы Дункан потерял плащ и щит, так что теперь ему пришлось руками придерживать ветви, которые могли задеть лицо Мадлен.

Но ей не нужна была его забота, она хотела бы убежать от Векстона, потому что ради братьев ей пришлось убить человека.

Сам Дункан думал сейчас только о безопасности Мадлен, то и дело пришпоривая коня, чтобы поскорее удалиться от поля боя. Векстон решился сделать остановку, лишь когда они оказались в небольшой рощице.

Он не переставал проклинать себя за то, что, по существу, бросил Мадлен на произвол судьбы. Лишь сейчас он увидел, что лицо девушки залито слезами, и громко застонал.

— Не надо плакать, Мадлен, — попытался успокоить свою пленницу Векстон. — Твоего брата нет среди мертвых. Не плачь!

Мадлен, даже не замечавшая, что плачет, пришла в ярость, когда до нее дошел смысл слов барона. Как мог этот невыносимый человек столь превратно истолковать ее горе?!

Утерев слезы и набрав полную грудь воздуха, она вскричала:

— До этого дня я и не знала, как сильно ненавижу вас, барон! Теперь-то я поняла, что значит ненавидеть! Бог свидетель, я буду испытывать это чувство к вам до самой смерти!.. Из-за вас я обречена на вечные мучения! — так тихо договорила она, что Дункану пришлось наклониться к девушке, чтобы разобрать ее слова.

— Ты разве не слушала меня? — ласково спросил Векстон. — Я же только что сказал тебе, что твой брат жив, Мадлен. Пока жив, — честно добавил он.

— Нет, это ты не слушаешь меня, — возразила девушка. Из ее глаз опять покатились слезы, она нетерпеливо смахнула их. — Из-за тебя я лишила жизни человека. Это смертный грех, но ты виновен не меньше меня. Если бы ты не потащил меня с собой, этого бы не случилось.

— Так ты расстроилась из-за смерти воина? — недоуменно спросил Векстон. Впрочем, он поспешил напомнить себе, что его пленница — всего лишь слабая женщина, а женщин, как известно, огорчают самые непонятные вещи. К тому же Мадлен немало пережила за последние два дня. — Я отправил на тот свет сотни людей, — попытался утешить ее барон.

Почему-то такое утешение не помогло.

— Да мне все равно, скольких несчастных ты убил! Хоть легион! — взорвалась Мадлен. — У тебя нет души, поэтому тебе наплевать, скольких людей ты лишил жизни!

Дункан не был готов ответить на это обвинение, он лишь понял, что спорить с Мадлен бесполезно. Она была слишком возбуждена и расстроена, чтобы мыслить логически.

Вместо дальнейших уговоров Векстон обнял девушку и обнимал все крепче, пока она не перестала сопротивляться.

— Что же мне с тобой делать? — устало пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Мадлен.

— Мне все равно, что ты со мной сделаешь! — выпалила та. Откинув голову назад, она взглянула в глаза барону. Правая бровь его была рассечена, и Мадлен рукавом утерла стекавшую струйкой кровь, не переставая, однако, сердито говорить: — Можешь бросить меня здесь, можешь убить — как хочешь. Мне уже все равно. Ты не должен был брать меня с собой, Дункан.