Он с опаской заглянул под камень. Там было что-то темно-красное, и среди этого месива торчал осколок кости. Он снова почувствовал тошноту и отпрянул. Повинуясь какому-то мимолетному необъяснимому порыву, он принялся носком кроссовки закапывать подсыхающую лужу крови.

Айс тем временем сосредоточенно штопал культю Марины. Когда все было готово, он слегка плеснул морской воды на обрубок, и Марина издала истошный крик.

— Ты это специально? — исподлобья взглянул на него Влад.

— Нет, — спокойно ответил Айс. — По крайней мере, хуже от этого ей не будет. Вообще-то, было бы хорошо прижечь рану огнем.

— Ага. Только ты спички все извел на свой костер долбаный, — с безумной улыбкой ответил Влад.

Глядя на него, Катрин подумала, что сейчас Влад способен на что угодно, он был похож на гранату с выдернутой чекой.

— Да, кстати. А зачем ты вообще огонь разводил, Айс? — спросил Влад. Его лицо стало настороженным. — И не мог бы ты снять повязку с лица? Ничего личного, но меня это немного напрягает.

Айс послушно убрал с лица тряпку. Катрин с удивлением сделала вывод, что если бы не чрезвычайная худоба и многодневная щетина, Айса можно было бы назвать почти привлекательным. Вот только все портили глаза — два безжизненных синих озера, в которых вымерла вся живность.

— Я делал то, что, скорее всего, в скором времени стали бы делать вы, — сказал он. — Пытался привлечь костром какое-нибудь судно.

— Сколько ты здесь находишься? — спросила Катрин.

— Четвертый день.

Валик присвистнул.

— Как же вы без воды тут обходитесь? — осторожно спросил он.

— На северной стороне острова есть небольшое ущелье, и там капает пресная вода, что-то вроде родника. Она теплая и воняет, но это все, что здесь есть. У вас есть какая-нибудь еда? — полюбопытствовал он.

— Нет. Мы все вещи оставили на лодке, — со вздохом сказала Катрин. — Пошли купаться, а потом сюда двинули. Даже часы с мобильниками не взяли. А эти уроды нас кинули.

— Вы заплатили им вперед? — спросил Айс, вытирая нож о свои лохмотья. Валика это немного покоробило — он чистил нож с такой физиономией, будто только что заколол свинью.

— Угу, — сказала Катрин.

— Местным никогда нельзя отдавать всю сумму сразу, — сказал Айс.

— Почему ты все время шепчешь?! — не выдержал Влад. — Горло застудил?

Айс молча задрал подбородок, и ребятам стал виден огромный шрам, пересекающий наискосок загорелую шею мужчины.

Несколько минут все молчали. Марина была без сознания и тяжело дышала, пальцы ее здоровой руки изредка сжимались.

— Сколько у нас времени? — спросила Катрин, убирая с лица прядь волос.

Айс бросил оценивающий взгляд на грубо зашитую культю девушки. Куски майки Влада, которые использовали в качестве бинтов, уже все пропитались кровью.

— Сложно сказать. Все зависит от ее выносливости. Но если она не окажется в больнице, то эта ночь для нее будет последней, — сказал он.

Влад поднял на Айса тяжелый взгляд. Валик, глядя на приятеля, поймал себя на мысли, что если бы взором можно было убить человека, голова Айса уже давно лопнула бы, как тыква под колесами грузовика. Но Айс спокойно выдержал этот взгляд.

— Кто-нибудь помнит, сколько мы сюда плыли? — спросил Валик, чтобы как-то разрядить обстановку.

— Часа два, — сказала Катрин. — В общем, до ближайшей цивилизации километров семьдесят. Может, больше. Короче, вплавь мы не доберемся.

Она снова пытливо посмотрела на Айса.

— У меня выросли рога? — вежливо поинтересовался он, когда уже все заметили, как она изучает мужчину.

— Да нет, — не особенно смутилась Катрин. — Просто твой фейс мне кажется знакомым, вот и все. Пытаюсь понять, где мы могли пересечься?

Впервые за все время тонкие губы Айса тронула улыбка.

— Полагаю, эту встречу я бы точно запомнил. Вы из России?

— Угу. Из Москвы, — ответила девушка.

— Я никогда не был в Москве, — совершенно искренне сказал Айс. — В Ленинграде был однажды… Лет двадцать назад.

Валик подошел к обрыву. Почему-то сейчас, когда операция была позади и Марина была освобождена, депрессия навалилась на него с утроенной силой. Если Айс прав, то у них почти не остается никаких шансов. Ну, найдут они этот «родник» с тухлой водой, еды-то все равно тут нет! Максимум они протянут здесь три-четыре дня. А Марина и того меньше…

«Ты скучаешь по Свете, — неожиданно подумал он про себя. — Вот и причина депрессняка. Ты просто боишься себе в этом признаться, вот и все».

И это было непреложной истиной. Воспоминания о любимой скальпелем сковырнули застарелую рану, которую он залечивал более полгода. Его Светик, его маленькая, пушистая зайка, как же ему не хватает ее!

Он уже хотел возвращаться к товарищам, как неожиданно заметил вдалеке крошечную точку. Присмотревшись, он с трудом подавил крик — это была лодка. Он потер руками глаза, про себя молясь, чтобы увиденное не оказалось плодом его воображения, и снова уставился вдаль. Точно, лодка, вернее, небольшой катер. Затаив дыхание, он жадно наблюдал, как он медленно, но неуклонно приближался к острову.

* * *

Папаша Дриппи вытащил из морозильного отсека наживку. Он ловко разделил ее на несколько частей, нанизал на крючки, после чего закрепил тросы на крепительных утках с обоих бортов.

— Почему он не берет гарпун? — удивился Вячеслав.

Эд хотел ответить, но в последний момент раздумал. Поведение друга его сильно разочаровало. И хотя он видел, что Вячеслав, не скрывая, ревнует его к Татьяне, его терпение тоже было на грани. Слава был похож на капризного, невоспитанного ребенка, привыкшего к тому, что все его прихоти беспрекословно выполнялись.

Однако тот повторил вопрос.

— Акула скрылась из виду, — наконец соизволил ответить Эд. — Папаша Дриппи хочет приманить ее наживкой.

Вячеслав снисходительно хмыкнул, и Эд вдруг подумал, что он испытал бы настоящее наслаждение, врезав разок по этой сытой ухмыляющейся физиономии.

Между тем во рту грека снова оказалась зловонная самокрутка. Попыхивая, он мазнул жадным взглядом по Татьяне.

— Кажется, ты понравилась этой обезьяне, — хохотнул Бравлин, заметив это.

Неожиданно лесу резко дернуло, и раздался звонкий щелчок. Лицо Папаши Дриппи стало озабоченным. Один из подростков быстро смотал лесу. Крючка на конце не было, металлическую лесу словно перекусили кусачками.

Бамп! Бамп! — с небольшим перерывом послышались еще два щелчка. Грек хрипло выругался и принялся сам скручивать катушки.

Эд посмотрел за борт и присвистнул. Те самые куски наживки вместе с крючками как ни в чем не бывало плавали в воде.