В настоящее время многие люди жалуются: кто-то забирает у меня энергию, ибо, находясь с человеком в производственных отношениях, с надеждой ожидая, что ближний одарит их манной небесной, люди лишают себя сил. Если же вампир имеет дело с человеком открытым, который не допускает до себя, то обессиливает сам вампир. Он будет называть такого человека, пусть даже если тот святой, вампиром, ибо в ближнем мы видим себя. Поскольку в наши дни развелось много таких, кто муссирует подобное ложное представление, – людей «знающих», сверхчувствительных, а по существу больных, – то весьма опасно кого-либо в чем-то поучать. Особенно в духовной сфере. Ближний вцепится в вас как в человека знающего и умеющего, который обязан прожить за него его жизнь, но если дадите ему палец, он всю руку откусит – якобы имеет право.

Распространилось мнение, что духовные наставники оказывают на учеников воздействие, кодируют их, манипулируют ими. Я не утверждаю, что всего этого нет. Духовное порабощение, духовная война – все это существует на свете. Вместе с тем ситуация не так страшна, как кажется.

О каждом человеке можно сказать, что он воздействует на окружающих в желательном для себя направлении. Мы делаем это уже одним фактом своего существования – ведь каждый человек является источником излучения, излучая то, что в нем заложено, и притягивая и принимая в себя то, что в нем есть. Мы делаем это либо молча, либо издавая звуки. О чем бы мы ни говорили, мы говорим о самих себе. В какой-то миг, возможно, говорим искренне и от чистого сердца, а уже в следующий – с твердой целью повлиять на кого-то. Результат определяется собеседником. Если у собеседника твердый рассудок, то в обоих случаях он поймет, что к чему. Им невозможно манипулировать, даже если бы он сам хотел, чтобы ему навязали какую-нибудь благую мысль. Его рассудительность служит ему защитой.

Человек, во всем полагающийся на других, готов вывернуться наизнанку от каждого услышанного слова, но потом говорит, что виноват ближний. Он идет послушать чье-то выступление с большой надеждой на то, что выступающий сотворит чудо, снимет его недуг либо наладит его жизнь. Истощив свою энергию безрассудными желаниями, он придумывает себе врага, которого можно обвинить и в результате стать собой прежним. Увы, это невозможно. Никому и никогда не стать таким, каким он был секундой ранее. Нередко подобная незадача происходит с теми, кто считает себя совершенно особенным и потому лучше других. Кто не может не подчеркивать этого, тот страдает от собственной исключительности, которая и не исключительность вовсе. Особенными считают себя также и те, кто отказывается оказывать помощь по той причине, что уже достаточно жертвовали собой во благо страждущим. Зачастую так оно и есть.

Я не представляю себе, как удается справляться с аудиторией носителям духовных знаний, обещающим слушателям исцеление. Простодушный слушатель от такого заверения впивается в выступающего, словно клещ, и от него уже не избавиться. На наивного слушателя не действуют слова, которые, кстати сказать, не устаю повторять и я: не рассчитывайте на то, что я избавлю вас от напасти, что кто-то из окружающих сделает вас здоровыми и счастливыми.

То же я говорю относительно всевозможных психологических и так называемых духовных методик. Они не помогают и не исцеляют, если вы надеетесь только на методику, которую специалист для вас разжевывает. Цепляясь за методику, мы своей добросовестностью превращаем ее в средство достижения цели. Так даже самая высокая ступень йоги может превратиться в урок физкультуры, где от ученика не требуется творческого мышления.

Теперь о понятии «кодирование». У части населения это слово вызывает панический ужас и категорическое отрицание. Другая часть дает себя кодировать от алкоголизма, табакокурения и еще бог весть от чего. Кого тащат на кодирование, словно овцу на заклание, тому кодирование приносит больше вреда, чем пользы.

Кодирование – это конкретное целенаправленное психологическое внушение, сверхмощное воздействие на мышление и волю человека. Кто не желает, чтобы им манипулировали, не желает перековываться в человека идеального, для того любой вид принуждения неприемлем. Большое значение при формировании отношения имеет, безусловно, личность внушающего. Кто желает избавиться от своих недостатков, но не умеет, не может, не в силах справиться с собой, того внушение способно привести в полный восторг.

Иными словами, поддается внушению тот, кто верит во внушение. Не живя сам своей жизнью, он предоставляет делать это другим. В своей наивности он не замечает, что с каждым разом провоцирует внушающего на все более черные мысли, поскольку на деле никто не желает брать на свою душу ответственность за жизнь другого человека. Так внушающий подпадает под внушение внушаемого. Будь внушающие или кодирующие святыми, они не поддавались бы на провокацию. А поскольку они не святые, то вскоре уже никто не разберет, кто кому внушает. (Не могу не добавить, что святые никогда не занимались кодированием кого-либо.)

Самое обычное внушение – это когда человек убеждает самого себя. Чем прочнее знание, тем тверже убеждение. И лишь значительно позже выясняется, что знание было ошибочным.

Те, кому кодирование помогло избавиться от дурного, могут, читая эти строки, на меня обидеться, так как им кажется, что я осуждаю кодирование. Те же, кому кодирование помогло обрести себя, не испытывают раздражения, поскольку понимают, что помог им не столько кодирующий, сколько они сами. Кодирующий лишь направил их своими умениями.

Поэтому кодирующим не пристало задирать нос и провозглашать: «Это моя заслуга!» Успешность духовной помощи зависит прежде всего от готовности человека, нуждающегося в помощи.