Саманта обменивалась любезностями с друзьями и знакомыми, к которым они могли подъехать достаточно близко, и приветственно махала тем, кого видела издалека.

– Приятная прогулка, – заметила Саманта во время короткой передышки, когда одна компания знакомых только что отъехала от них, а другая еще только приближалась. – Я так рада, что сезон уже начался!

– А я жалею лишь об одном, мисс Ньюман, – сказал мистер Николсон, – что мне снова придется делить вас с вашими бесчисленными поклонниками.

– Однако я не нашла бы более подходящего компаньона, чем вы, сэр, для этой прогулки. – Саманта весело засмеялась и энергично покрутила зонтиком. Ее переполняла радость жизни.

И в этот самый момент она встретилась глазами с джентльменом, который находился на некотором расстоянии от их экипажа; и похолодела. В буквальном смысле похолодела. У нее перехватило дыхание.

Самый красивый мужчина в мире – так Дженни когда-то сказала о нем. И Саманта согласилась с ней, хотя считала его довольно холодным человеком. Волосы у него были светлее, чем у нее самой, – почти что серебристые. Глаза такие же голубые, как у нее, – может быть, чуть более светлые. Черты лица; фигура – идеальные. Греческий бог! Дженни и Саманта называли его не иначе как Ангелом, а другого джентльмена прозвали Люцифером и только потом поняли, кто на самом деле Люцифер, а кто Ангел.

Взгляды их встретились поверх разделявших их многочисленных гуляющих. Он был прекрасен и ослепителен, как всегда, хотя она не видела его вот уже шесть лет. Отец подверг его изгнанию, и он жил за границей.

Он коснулся шляпы рукояткой хлыста, приветствуя ее.

«…решила соперничать с солнцем и вышла победительницей. Прекрасным леди надо запретить одеваться в желтое», – услышала Саманта томный голос лорда Фрэнсиса Неллера, который, склонясь с крупа своей лошади, облокотился на спинку сиденья их экипажа. – Я вызываю Николсона на дуэль, стреляемся на рассвете. Кто дал ему право завлекать вас в свой экипаж и обрекать всех остальных смертных мужского пола на прогулки в одиночестве!

Он исчез в толпе. Саманта очнулась.

– Глупости, Фрэнсис, – не найдя более остроумного ответа, без обычной своей живости сказала Саманта.

Лорд Фрэнсис выпрямился в седле:

– Встали, сегодня не с той ноги, дорогая? – усмехнулся он и таким же вялым тоном повторил:

– Глупости, Фрэнсис!

– Вы только послушайте, какая новость! – воскликнул его кузен лорд Хоторн. Этот молодой джентльмен весь последний сезон не покидал арьергарда поклонников Саманты, хотя и был года на два или на три ее моложе. – Фрэнк только что указал мне на Рашфорда, на печально известного Рашфорда! Кто-нибудь знал, что он вернулся?

Саманта судорожно сглотнула. Ну да, конечно. Она ведь слышала, что его отец умер. Для нее Лайонел всегда был виконтом Керзи – в те давние дни, когда мысли о нем не оставляли ее ни на минуту. Но теперь он – вот уже года два – граф Рашфорд.

– Он появился на прошлой неделе, – сказал мистер Николсон. – Кто бы подумал, что ему достанет смелости! Наверное, он достоин похвалы – явиться как ни в чем не бывало после такого скандала. Однако с тех пор прошло много лет. «Шесть лет».

– Я слышал, все его принимают, – сказал лорд Хоторн. – И кажется, он уже заглядывал в Уайтс-клуб. – В голосе его прозвучала нотка зависти. Лорд Хоторн все еще ждал, когда наконец получит право входа в священные покой самого престижного джентльменского лондонского клуба.

– Представляете, что будет с дамами! Какие они начнут плести интриги и заговоры – дамы всегда чрезвычайно оживляются, когда считают нужным выказать кому-то свое презрение. К тому же он очень красив, этот злодей. Ах, мисс Ньюман, прошу прощения! Быть может, вы были знакомы с графом Рашфордом? Я думаю, еще год или полтора назад он носил другой титул. Виконт Керзи?

Саманту охватило смятение. Иногда она пыталась представить себе, что она почувствует, если вдруг увидит его, – и сердце ее сжималось от страха. Она надеялась, что он до конца своей жизни не вернется в Англию – с таким позором он покинул ее. Но он вернулся. И она снова увидела его. Она была в смятении.

– Однако в центре скандала была кузина мисс Ньюман – теперешняя леди Торнхилл, – спокойно, без малейшего следа своего обычного цинизма заметил лорд Фрэнсис. – Я уверен, Тед, что мисс Ньюмаи будет неприятно любое напоминание об этом джентльмене… Не кажется ли вам, господа, что мисс Туидс-мьюир опустошила чей-то сад, чтобы попышнее украсить свою шляпу? А может, угол какого-то огромного сада. Определенно, ее цветы потянут не меньше чем на тонну!

– У нее очень модная шляпка, Фрэнсис, – сказала Саманта и принялась снова крутить над головой свой зонтик. – Уверена, половина дам в этом парке просто умирают от зависти. К тому же она привлекает всеобщее внимание, а чего еще желать светской даме? – Саманта была искренне признательна Фрэнсису за то, что он переменил тему разговора.

– Однако какая хитрая уловка – заставлять окружающих смотреть на шляпку, а вовсе не на лицо под ней, – скучающе произнес лорд Фрэнсис. – Какая жалость, что на балу придется снять с головы этот цветущий сад.

– Фрэнсис, вы ужасно недобрый и злой, – упрекнула его Саманта.

– Но к вам это не имеет отношения, моя дорогая, – сказал лорд Фрэнсис. – Разве что можно упрекнуть вас за ваш желтый костюм – он затмевает солнце, в особенности если к тому же смотреть на лицо и фигуру леди, которую облекает этот наряд.

И лорд Фрэнсис рассыпался в изысканнейших комплиментах. Тем временем лорд Хоторн не мог скрыть своей зависти к столь учтивому кавалеру, а мистер Николсон в нетерпении ждал, когда же можно будет сдвинуться с места. Наконец они поехали дальше, пока не повстречались с ландо леди Пеннифорд и лорда Дэнтона, которые стали расспрашивать Саманту о здоровье тети Агги и ее незадачливой подруги.

Теперь уже Саманта не оглядывалась по сторонам, теперь она боялась поднять глаза. Она собрала всю свою выдержку и волю, улыбалась и живо поддерживала светский разговор, чтобы ни мистер Николсон и никто другой не заподозрили, что творится у нее внутри.

Полчаса спустя, хотя ей показалось, что прошел не один час, Саманта вернулась домой. Она легко взбежала по ступенькам крыльца. К ее величайшему облегчению, в гостиной никого не было. Она постучала в комнату тетушки, но ответа не последовало, и Саманта поскорее удалилась к себе. Как видно, тетя Агги еще не вернулась от леди Софии, которая получала максимум удовольствий благодаря своему положению страдалицы – все ее многочисленные друзья и знакомые считали своим долгом навещать и развлекать ее.

В гардеробной Саманта сбросила с ног туфли, швырнула шляпку в ближайшее кресло, стянула с пальцев перчатки – они полетели следом за шляпкой, – а сама поспешила в спальню и ничком повалилась на постель.

Он вернулся! Саманта крепко сжала в кулаках края покрывала. Она его видела! А он увидел ее! И узнал. И никакого испуга она на его лице не прочла. Он смотрел на нее с одобрением. Ей было знакомо это выражение восхищения в глазах мужчин. Но как он смеет! После всего, что случилось…